Управление

Эшбах Андреас

И так много людей! Суматоха, толкотня, давка между длинными столами, половина из которых стояла под легкими палатками. Пиво чудесно сверкало в стеклянных кувшинах, и настроение было исполнено энтузиазма: наконец-то дела Германии идут в гору! Фюрер доказал, что способен творить настоящие чудеса. Разве не водил он за нос мнимые великие державы как танцующего медведя на манеже?

В отличие от Хелены, Мари было легко начинать беседы с незнакомцами, и поэтому Хелене тоже иногда приходилось заговаривать с кем-то, кого она еще не знала. Правда, не так, как Мари, которая иногда

казалась кокетливой – обманчивое впечатление, конечно, она ни на секунду не задумывалась о том, чтобы стать неверной своему Отто. Между тем они были помолвлены, и свадебные планы тоже были определены: через неделю после восемнадцатилетия Мари они пойдут к алтарю.

Кстати, Отто собирался присоединиться к ним позже, самое позднее к началу танцев. У него еще были кое-какие дела на ферме, и, когда он позвонил сообщить об этом, Мари сказала ему, что все в порядке, значит, у них будет еще один девичий день.

День начался с того, что они раздобыли себе по бокальчику пива – здесь никто не спрашивал их о возрасте, да и своих родителей Хелена тут не встретит, – а потом стали искать свободное местечко.

Хелена заметила один совершенно свободный столик, из-за которого только что встала группа людей.

– Глупости, – высказала свое мнение Мари. – Там мы будем сидеть совсем одни.

Сказала это и направилась к столу, где сидела группа веселых молодых людей в студенческой одежде. Она спросила, найдется ли местечко для двух девушек, на что мужчины охотно подвинулись, чтобы они смогли протиснуться. Студенты смеялись, но при этом смотрели только на Мари, она сегодня была лучезарно красива и выглядела в глазах Хелены как сама Мать-Земля.

Что же они изучают, поинтересовалась Мари. Историю, ответили студенты, в Йене. Они не были однокурсниками, но все они были призваны на военную службу и праздновали свои «последние дни как мирные жители», как выразился один из них.

Светловолосый парень с эспаньолкой возразил:

– Последние дни перед нашим переходом в героическое бытие!

– Могли бы спокойно дать мне еще три месяца, – произнес третий, долговязый молодой человек с яркими лавандово-голубыми глазами, у которого были блестящие черные волосы, завязанные резинкой в крошечный хвостик: он был не длиннее чем мизинец, но придавал незаурядности его внешнему виду.

– Почему? – переспросила Мари. – Что бы ты сделал за эти три месяца?

– Завершил свою выпускную работу, – ответил он, поднял свой бокал с пивом и, обращаясь к ним, произнес: – За жемчужину познания, которая теперь остается наполовину законченной на моем компьютере и, если я, Артур Фрай, погибну героической смертью, останется незавершенной и, таким образом, скрытой от человечества.

Его товарищи тоже подняли бокалы, хором издали печально-зловещий вопль и выпили – очевидно, некий ритуал, о котором Хелена никогда не слышала. Они с Мари тоже подняли свои бокалы, выпили по глоточку, потом Мари спросила:

– А о чем твоя работа?

Хелена всегда удивлялась, как ей это удается. Просто брала и спрашивала, без какой-либо стеснительности, но никто не чувствовал себя как на допросе. Напротив, казалось, большинству

нравилось рассказывать о себе и открывать Мари свои самые личные вещи.

Это всегда были такие простые, такие очевидные вопросы. И все же они ни за что на свете не пришли бы в голову Хелене.

– Моя работа, – объяснил Артур с франтовским конским хвостиком, – это то, что называется «спекулятивной историей». Основная идея такого рода работ заключается в том, что единственный способ по-настоящему оценить значение того или иного исторического события – это выяснить, что произошло бы, если бы оно никогда не случилось. Метод, не лишенный споров среди ученых, но, если вы меня спросите, большинство ученых в любом случае являются закостенелыми чиновниками без единой искры воображения.

Мари нахмурилась, как делала всегда, когда задумывалась.

– Это значит, ты размышляешь, что было бы, если бы, например, Колумб не открыл Америку?

Артур кивнул.

– Да, только сейчас об этой теме, во-первых, уже много написано, а во-вторых, она бесполезная. Я имею в виду, что Америка уже была там, если бы Колумб остался в порту, ее обнаружил бы кто-нибудь другой. Это мало что дает. Интересны только такие события, значение которых большинство людей недооценивает.

– И ты такое нашел?

– Конечно, – ответил он и сделал глубокий глоток.

Мари взглянула на Хелену и спросила с притворной серьезностью:

– А, собственно, хотим ли мы узнать, что это за событие?

Они играли в такую игру не в первый раз. Хелена надула щеки, пожала плечами и ответила:

– Я даже и не знаю…

– Действительно? – Она наклонилась к нему и заявила: – Вам не нужно рассказывать нам, что это такое. По-моему, нас это нисколечко не интересует.

Артур усмехнулся. Его товарищи тоже.

– Я еще не пощадил никого, кто об этом спрашивал, так что теперь вам придется встать и убежать, чтобы я вам не рассказывал.

– Ах, – со вздохом промолвила Мари. – Если бы не было так сложно найти другое место… Ну, ладно. Расскажи нам. Мы отважно выдержим.

– Ну что ж, – начал Артур, отодвигая пивной бокал, чтобы освободить место и по-профессорски сложить руки. – Я задал себе следующий вопрос: что было бы, если бы сэр Чарльз Бэббидж не построил свою аналитическую машину? Каким был бы мир сегодня?

Мари подняла брови.

– И?.. Каким?

Хелена была удивлена. Мари всегда быстро отвлекалась, когда Хелена рассказывала о программировании или компьютерах.

– Да, каким бы он был? – начал Артур. – Большинство людей не осознает, что наличие аналитической машины повлекло множество других разработок, не только научных, но и технических и даже политических. Смогла бы Британская империя превратиться в мировую державу без всех вычислительных машин в британских банках и страховых компаниях? Трудно сказать. В конце концов, у них было превосходство в Мировом океане. Вероятно, империя все равно бы возникла, но у нее был бы гораздо более выраженный военный отпечаток. Были бы у нас сегодня компьютеры? Конечно же нет. Вероятно, у нас не было бы даже телевизоров.