Управляемая демократия: Россия, которую нам навязали
Шрифт:
Хотя программы у всех партий были более или менее правыми, то избирательная риторика и пропагандистские образы у всех, включая Союз правых сил, исключительно левыми. СПС, получив огромные деньги, вел кампанию особенно напористо. Блок возглавили бывший премьер Сергей Кириенко, бывший вице-премьер Борис Немцов и бывший министр Ирина Хакамада. Все эти персонажи были столь похожи друг на друга и столь лишены самостоятельного политического лица, что журналист Олег Давыдов даже предложил их считать за одну личность, которую он назвал «Кирнемхака». Фоторобот этого существа был опубликован на страницах «Независимой газеты» [294] . На общем унылом фоне СПС выделялся энергичной пропагандой. О либерализме, частной собственности и «открытом обществе» за все время кампании не было сказано ни слова. Лозунгом СПС было: «Молодых надо!»
294
См.:
На выборах 1999 г. отсутствующие партийные программы были заменены взаимными обвинениями в коррупции и самовосхвалением политиков. Кирнемхака в этом смысле превзошла всех, ибо никаких черт, кроме молодости, она вообще не обнаружила. Зато организаторам кампании успешно удалось заставить избирателя забыть о прошлом ключевых персонажей СПС. От населения фактически скрыли не только программу блока (хотя Кириенко время от времени размахивал перед телекамерами толстенной книгой), но и его состав. Гайдара и Чубайса предпочитали публике не показывать. Провалившихся отставных начальников превратили силами имиджмейкеров в молодых радикалов, добивающихся обновления власти.
Хуже всего обстояли дела у коммунистов. В Думе созыва 1995 г. КПРФ получила только по спискам 99 мест, что давало ей возможность вместе с депутатами-одномандатниками и союзниками контролировать до 220 голосов. Однако этот результат был достигнут не благодаря массовой народной поддержке партии, а из-за парадоксов российского избирательного законодательства. «В декабре 1995-го половина мест, распределяемых по партспискам, досталась мелким партиям, не преодолевшим проходной барьер, в результате чего их мандаты поделили между собой четыре победителя, — отмечал журнал “Эксперт”. — Бонус КПРФ составил около полусотни мандатов». В одномандатных округах для победы порой хватало 20% голосов, что опять же благоприятствовало КПРФ, которая была относительно сильнее других партий.
Однако, завоевав мощные парламентские позиции, руководство партии даже не пыталось ими воспользоваться. «Конвертировать стратегическое преимущество в Думе во что-нибудь осязаемое коммунисты не сумели из-за своей идеологической заскорузлости и неспособности к маневру. Даже “розовый” кабинет Примакова, куда вошли (в кои-то веки!) несколько членов КПРФ, они не только не смогли уберечь, но и приблизили его кончину, упорствуя с импичментом президенту. Оба варианта политического соглашения между ветвями власти (осень — 98 и зима — 99), которые могли стать первым шагом к коррекции Основного закона в желанном для коммунистов направлении, те отвергли из чистой фанаберии» [295] .
295
Мир за неделю. 20—27.11.1999. № 13. С. 1.
На самом деле проблема коммунистического руководства была не в «заскорузлости» и «фанаберии», а в отсутствии политической стратегии, нежелании бороться с властью. В 1999 г., накануне выборов, Геннадий Зюганов с важным видом обещал «Независимой газете», что его партия получит до 40% голосов и вместе со своими союзниками завоюет в Думе две трети мест, «так называемое конституционное большинство» [296] . В это самое время избиратели массово покидали партию.
Выборы 1999 г. не были ни честными, ни свободными. Группировки, не пользовавшиеся благоволением Кремля, были лишены доступа к общенациональным телеканалам ОРТ и РТР, а Лужкова и ОВР ежедневно поливали грязью. Коммунистов на сей раз не трогали, но слова им не давали. За постсоветские годы в России местные администраторы освоили целый арсенал средств избирательной фальсификации. Можно еще до открытия участков поставить там урны, уже частично заполненные бюллетенями в пользу «нужных» кандидатов и партий, правда в этом случае могут не сойтись списки проголосовавших с количеством бюллетеней в урнах (на что жаловалась оппозиция в Москве в 1997 г.). Можно вбросить некоторое количество бюллетеней в последний момент, заодно расписавшись за не пришедших голосовать избирателей (такие факты неоднократно выявлялись в русской провинции). Мертвых душ в списках всегда оказывалось достаточно. На выборах президента Карачаево-Черкессии голосовал некто Лайпанов, погибший в автокатастрофе за несколько месяцев до того. Тот же Лайпанов осенью 1999 г., по данным российских спецслужб, взрывал жилые дома в Москве. Не исключено, что он голосовал и на выборах 1999 г. в Госдуму. Наконец, можно просто исправить или сфабриковать итоговые протоколы (подобная практика была замечена на Северном Кавказе, в Подмосковье, в отдаленных районах Крайнего Севера).
296
НГ-сценарии. 10.11.1999. № 10. С. 1.
Прямая фальсификация итогов голосования являлась в ельцинской России лишь одним, причем не главным, средством управления выборами. Более распространенной
Центральная власть сама не занималась подтасовкой выборов, оставляя это на усмотрение местного начальства. Ему лишь давали знать, какого результата ждут, а какими средствами это будет достигнуто — дело самих региональных администраторов, которые могли выбрать любой метод (от грубой фальсификации до «изящной» информационной манипуляции) или соединить несколько подходов сразу. Ясно, что в урбанизированных регионах Европейской России прямая подтасовка встречалась реже, чем в «медвежьих уголках» на севере и востоке, куда наблюдатели часто могли долететь только вертолетом. К тому же местная администрация в этих регионах больше зависела от бюджетной подпитки из центра.
Выборы 1999 г. показали как влияние русских «касиков», так и силу Кремля, способного скоординировать и направить в нужное русло усилия тысяч чиновников. Судя по итогам выборов, население повсюду проявило поразительную солидарность со своими губернаторами. Поскольку же региональное начальство было расколото, то и результаты выборов в регионах разнились поразительно. В Самарской области 40% голосов ушло к Союзу правых сил, к которому принадлежал местный губернатор Константин Титов. Причем особенно усердно за правых, называющих себя выразителями чаяний «нового городского поколения», голосовали сельские районы, населенные преимущественно пенсионерами. Зато в Башкирии, где Муртаза Рахимов поддержал блок «Отечество — вся Россия», до 73% населения голосовало за это объединение, особенно усердно, опять же, в сельских районах. В Подмосковье действующий губернатор Тяжлов обнаружил себя на одном из последних мест на выборах главы администрации, проходивших параллельно с думскими. В результате протоколы вообще куда-то пропали. Было объявлено, что все уже заполненные протоколы недействительны и началось изготовление новых. Как отмечает «Московский комсомолец», в избирательной комиссии случилось нечто необъяснимое: «Пока представители облизбиркома бродили из здания в здание, протоколы участковых комиссий пяти степеней защиты оказались безнадежно испорчены. И срочно потребовалось переписывать данные с защищенных бланков на ксерокопированные листы. Все бы ничего, но наблюдателей удивило, почему вдруг в ходе «переписи» у некоторых кандидатов куда-то подевались проценты голосов, а у кандидата Тяжлова они вдруг «приросли» неизвестным макаром. В результате чего действующий губернатор прочно обосновался на втором месте» [297] . Подоспевшие представители компартии подняли скандал, в результате чего итоги выборов оказались под вопросом. Однако подобный happy end был возможен лишь в Подмосковье с его развитой инфраструктурой и близостью к прессе. К тому же Тяжлов находился в оппозиции Кремлю, а потому его прикрывать не стали.
297
Московский комсомолец. 21.12.1999.
Чем более отдаленным был регион, тем прочнее оказалось положение «Медведя». В «медвежьих углах» северо-восточной России «партия власти» лидировала, набрав более 28%. Странно высокими были и результаты СПС в регионах, где у него явно отсутствовала массовая база. На западе страны «Медведь» несколько потерял вес, но усилились позиции СПС. В конечном счете на первое место вышла КПРФ, но результаты выборов оказались совершенно непохожи на обещанные Зюгановым. КПРФ получила 24,2% голосов, «Медведь» — 23,4%, ОВР — 12,6%, СПС — 8,7%, «Яблоко» — 6,1%, Блок Жириновского (ЛДПР) — 6%. Остальные блоки в Думу не прошли. На Западе выразили удовлетворение итогами. Западные элиты приветствовали победу Путина и благословляли его на роль преемника Ельцина.
Несмотря на постоянно повторявшиеся в прессе разговоры о росте националистических настроений в стране, наиболее известные глашатаи русского национализма на выборах в Думу провалились. Не прошел ни вице-спикер Сергей Бабурин, известный своим энтузиазмом по поводу войны в Чечне, ни Александр Невзоров, певец войск специального назначения, участник расправ с балтийскими таможенниками в 1991 г. Провалился и Константин Затулин, сделавший своим коньком призывы к бескомпромиссной борьбе против Украины. Из видных националистов, ранее избиравшихся в Думу по одномандатному округу, поддержку избирателей в 1999 г. получил лишь Дмитрий Рогозин. Националистические организации потерпели неудачу на выборах по партийным спискам. Замыкали список аутсайдеров, как и в 1995 г., правые социал-демократы. В прошлый раз их вел к поражению Гавриил Попов, теперь же они пришли к провалу под предводительством Михаила Горбачева.