Управляй мной
Шрифт:
Волнение начинает бурлить в моей груди, потому что мне не терпится рассказать Авроре обо всем.
Я открываю дверь в свои апартаменты и вхожу внутрь, прежде чем закрыть ее за собой. Когда я оборачиваюсь, кровь отливает от моего лица. Губы немеют, когда я шепчу:
— Отец?
Выглядя как грозовая туча, которая вот-вот спутает мне все планы, он встает с дивана.
Я слышу движение в своей спальне и вижу, как охранники собирают остатки моей одежды.
— Ты возвращаешься домой, — рявкает мой отец. Его лицо краснеет,
Я прикрываю горящую щеку дрожащей рукой, гнев захлестывает меня.
— Как ты смеешь меня бить!
Солдаты отца выходят из моей спальни. Двое несут мой багаж, а трое направляются прямиком ко мне.
Я разворачиваюсь и дергаю дверь, но кто-то хватает меня сзади и поднимает. Издав крик, я пытаюсь ударить ногой охранника, имени которого даже не знаю, но это бесполезно, так как меня несут по коридору.
— Отпусти меня! — Сердито кричу я, прикосновение мужчины отталкивает и грозит заставить всех моих демонов вернуться.
— Успокойся, блять, — рявкает мой отец. — Ты чертов позор.
Сердце выпрыгивает из груди, когда меня выносят из замка и запихивают в один из внедорожников, которые я видела припаркованными у фонтана. Мой отец садится рядом со мной, и в абсолютном шоке я наблюдаю, как он берет у водителя пистолет.
Сидя в непринужденной позе и направив оружие на меня, он усмехается:
— Либо ты будешь вести себя хорошо, либо я убью тебя сам, но я ни за что, блять, не позволю Ветрову завладеть моей дочерью.
Что. За. Черт.
Мои губы приоткрываются, но слова не выходят.
— Так я и думал, — бормочет он, прежде чем рявкнуть водителю: — Поехали!
Господи, неужели меня только что похитил собственный отец?
— Это нелепо, — протестую я. — Ты не можешь…
— Я могу делать все, что захочу, Эбби. Ты моя дочь.
— Я не твоя собственность, — кричу я, все еще ошеломленная тем, что только что произошло.
— Ты моя собственность, и чем скорее ты смиришься с этим, тем лучше.
— Для тебя или для меня?
Его упрямый взгляд встречается с моим.
— Для тебя. — Он сердито фыркает. — После всего, что я для тебя сделал, вот как ты меня отблагодарила?
— Всего, что ты для меня сделал? — шиплю я.
— Прекрати истерику, — отчитывает он меня, как маленькую девочку, которая расстроилась из-за того, что он не купил мне игрушку.
Мы останавливаемся в другом аэропорту, и со мной снова обращаются грубо, вытаскивая из машины и заталкивая в частный самолет.
— Ублюдок, — огрызаюсь я на охранника, когда он усаживает меня в кресло.
Как только охранник поворачивается ко мне спиной, я вскакиваю с кресла. Когда он хватает меня, я
— Не прикасайся ко мне, мать твою, — кричу я, мое тело вибрирует от гнева.
На меня нападают сзади, и я падаю с глухим стуком. Я кричу от паники, когда травма восстает из самых темных теней внутри меня. Когда колено упирается мне в спину, а руки оказываются связанными, воспоминания об изнасиловании проносятся сквозь меня, как шоу ужасов.
Меня поднимают с пола, как тряпичную куклу, и запихивают обратно на сиденье. Дыхание срывается с губ, пока я пытаюсь восстановить контроль над демонами.
Отец качает головой, глядя на меня, на его лице выражение чистого отвращения, как будто я дерьмо под его ботинком.
Полет в Италию длится целую вечность, и к тому времени, как мы приземляемся, у меня уже болят руки от того, что они связаны.
Охранник, которого я ударила локтем, больше не подходит ко мне, а другой перекидывает меня через плечо, словно я всего лишь мешок с картошкой.
Прикосновение незнакомого мужчины вызывает у меня дрожь отвращения.
Я жду, пока мы не окажемся на твердой земле, а затем бью его коленом в грудь. Ублюдок хрюкает, но не бросает меня, пока мы не добираемся до отцовского внедорожника. Меня бросают на заднее сиденье, а через мгновение туда забирается отец.
— Не надо было отправлять тебя в Академию Святого Монарха, — бормочет он.
Оглядываясь назад, я понимаю, что это одна из немногих хороших вещей, которые мой отец сделал для меня. Иначе я бы никогда не встретила Николая.
Николай.
Где, черт возьми, моя сумочка?
Я пытаюсь вспомнить, что с ней случилось, но не могу вспомнить.
Господи, мой телефон в той сумке.
Глава 35
Николай
После тринадцатичасового перелета мы приземляемся в Конго для встречи с Тшимагой. Гребаный сигнал не ловится, поэтому я не могу позвонить Эбигейл, чтобы узнать, хорошо ли она спала или ей снились кошмары. В последний раз я разговаривал с ней, когда она приземлилась в Швейцарии, и мне кажется, что прошли недели, а не шестнадцать часов.
Господи, как же я ненавижу эту часть света.
Инна в Академии Святого Монарха, а мама дома, здесь только папа и я.
И небольшая армия, конечно. Я не доверяю контрабандистам алмазов ни на йоту.
Я проверяю свой бронежилет и оружие: пистолет-пулемет, перекинутый через плечо.
Когда мы выходим из самолета, на краю поля припаркованы два джипа. На заднем сиденье каждого из них сидит группа людей, вооруженных до зубов.
Гребаная влажность — это нечто иное, когда начинают падать капли дождя.