Управляй своей судьбой. Наставник мировых знаменитостей об успехе и смысле жизни
Шрифт:
Хронический гепатит С — единственная хроническая вирусная инфекция у человека, которую мы способны вылечить раз и навсегда. Остальные вирусы можно подавить, но не уничтожить. Например, если у пациента в детстве была ветрянка, ее вирус дремлет в тканях желез и при определенных обстоятельствах может проявиться снова в виде опоясывающего лишая — herpes zoster.
После года терапии в крови у Стивена Тайлера уже невозможно было обнаружить вирус гепатита С. Более того, спустя полгода после окончания терапии анализ крови снова ничего не показал. На медицинском языке это называется устойчивый вирусологический ответ, а по-простому значит, что вирус уничтожили. Быть может, самое приятное в профессии врача — это когда говоришь с пациентом, которого долгие годы угнетала хроническая болезнь, который
Излечение — потрясающее слово, и это лучшее, что может предложить современная медицина. И хотя я ценю ту пользу, которую приносит интегративная медицина, но все равно буду и дальше лечить больных методами, которые, насколько мне известно, действеннее и надежнее.
Лучшие врачи на свете лечат больных с состраданием и не смотрят, богаты они или бедны. За многие годы мне выпала честь лечить рок-звезд, членов королевской фамилии, а еще — честь лечить бедных пациентов, у которых не было страховки, а значит, и я сам, и вся больница знали, что мы лечим их даром. Несколько лет назад ко мне на прием пришел больной, у которого хронический гепатит С перешел в цирроз печени, а лечение не дало результата, и спросил:
– Доктор Чопра, нужна ли мне пересадка печени и сколько это будет стоить?
Я сказал, что на данный момент не нужна. Но потом, возможно, понадобится, и мы это устроим.
– Сколько это стоит? — настаивал он.
Я ответил как есть:
– От ста тысяч долларов до четверти миллиона.
Через неделю он снова появился у меня в приемной и сказал моей ассистентке, что пришел без записи и хочет поговорить со мной буквально пару минут. Вошел он с улыбкой.
– Доктор Чопра, — сказал он. — Вы прекрасно лечили меня больше десяти лет. Делали биопсии печени, проводили разные анализы, даже добились, чтобы три месяца терапии мне оплатила фармацевтическая компания. Вы всегда относились ко мне с уважением. У меня для вас подарок.
И вручил мне бейсбольный мяч с собственноручной подписью великого питчера из «Ред Сокс» Педро Мартинеса и его фото с автографом. Пациент сообщил, что подрабатывал на бейсбольном стадионе в Фенвей-парк, и Педро подошел к нему и сказал: «Вы плохо выглядите, у вас очень бледное лицо. Все ли в порядке?»
Мой пациент ответил, что у него хронический гепатит С и цирроз печени, что лечение не помогло и что ему, возможно, потребуется пересадка печени. Педро спросил, кто его врач, и надписал для меня и мяч, и фотографию. Но самое замечательное — что потом он посмотрел на моего пациента и сказал: «Если вам потребуется пересадка, не волнуйтесь, если будет нужно, я все оплачу».
Потом Педро Мартинес перебрался в Нью-Йорк и играл за «Метс», однако поддерживал связь с моим больным — а тот, что опять же чудесно, прекрасно себя чувствовал еще много лет.
Все это очень утешает и очень радует.
23. Американские мечтатели
Дипак
Стоит случайно обернуться — и видишь, что твои дети смотрят на тебя, даже если они уже совсем выросли. Мои культурные гены словно бы подбросили в воздух — и они упали, сложившись в совершенно новый узор. Мой сын сменил имя — теперь он не Гаутам, а Готэм, чтобы американцам легче было выговаривать. Ему, конечно, нравится, что в нем звучит отголосок Готэм-сити, где с ночного неба пикирует Бэтмен, точно так же как нам с Ритой в свое время, когда мы думали, как назвать нашего малыша, понравилось, что его имя созвучно с именем Будды.
Нет такого понятия — геном души. А если бы было, в нашем распоряжении был бы код самой жизни. Моя душа очень интересует Готэма. Когда он начинал как кинорежиссер, то решил целый год следовать за мной с камерой, а в результате получился фильм под названием «Декодировка Дипака» («Decoding Deepak»). Ни один отец и не подозревает, что на самом деле думает о нем его сын. Готэм читает в этом фильме закадровый текст и в самом начале говорит, что его постоянно спрашивают, каково быть сыном такого высокодуховного отца. На что он отвечает: «Странно». Человек, которого узнают в аэропортах, это всего лишь его папа, константа, присутствовавшая в семье, сколько он себя помнит.
Говорят, что знаменитость знаменита именно тем, что все ее знают. В списке постоянных клиентов авиакомпании «Юнейтед Эйрлайнс» в последний раз, когда я туда заглядывал, числилось тридцать семь Дипаков Чопр, но когда я иду по улице и меня окликают «Эй, Дипак!», я понимаю, что это мне полагается найти кричавшего взглядом и улыбнуться. Мнения обо мне складываются самые противоречивые. Мне дали Шнобелевскую премию за самые бессмысленные научные исследования, а при этом я опубликовал статью в журнале «Космология» (называлась она «Как сознание становится физической Вселенной», и мой соавтор — весьма уважаемый физик, университетский профессор). Мои книги хвалил Далай-Лама и разнесли в пух и прах на веб-сайте католиков-консерваторов как «генеральную репетицию прихода Антихриста». Риту как-то спросили о «Семи духовных законах успеха», а она эту книгу еще не читала и с улыбкой заметила, что даже если весь мир будет следить за мной в лупу, родные от этого воздержатся. Рита — творец нашей счастливой семьи, так почему же Готэму было так странно жить?
Когда ему было лет семь-восемь, он однажды, ни с того ни с сего, как-то по-особенному поглядел на меня и произнес:
– На этот раз у нас с тобой все здорово получилось, правда?
И тут у меня в голове мелькнула картинка — два старика на мосту в долине у подножия Гималаев, — а потом следующая — преуспевающий доктор ласково гладит сынишку по голове. Похоже, мы с сыном уже встречались в прошлой жизни.
В фильме «Декодировка Дипака» Готэм не упускает случая меня подколоть. Вот он подходит к двери с ручной камерой и говорит:
– Тс-с, папа медитирует!
Потом приоткрывает дверь — а там я лежу на полу и сплю как сурок.
Или я бреюсь наголо перед тем, как отправиться на ретрит в буддийский монастырь в Таиланде, а потом выхожу в монашеском одеянии и говорю:
– Не забывай писать мне эсемески.
Признаться, я настоящий фанат мобильного телефона — курьезное зрелище: господин средних лет, который бредет под снегопадом в Нью-Йорке, уткнувшись в экранчик, и чудом не попадает под такси.
К середине фильма интонация меняется, и сам Готэм тоже. Он создает ментальный портрет отца, который может усвоить. Мы снова в Харидваре, где я кремировал своего отца, и я разворачиваю свитки, где записаны приветствия наших предков. Воздух напоен ароматом древних душ. И Готэм едва не задыхается — словно в нем пробудились дремлющие культурные гены. Готэм всегда шел своей дорогой. Он, например, всегда мечтал играть за «Бостон-Келтик», даже когда стало очевидно, что для профессионального баскетболиста ему недостает фута-другого.
В другом фрагменте он заманивает меня в садик за своим домом в Санта-Монике, где висит баскетбольная корзина. И я, вытаращив глаза от изумления, слышу, как он подчеркивает, что нарядил меня в спортивную куртку «Леброн», а сам оделся в такую же куртку с надписью «Коби» Кто эти люди?! (Потом оказалось, что это великие баскетболисты, но где мне было это знать?) И между нами происходит следующий диалог:
Сын: У тебя есть цель в жизни?
Папа: Да, вот. (Пытается забросить мяч, стоя спиной к корзине. Попал!)