Упражнения в третьем способе

Земляк Василь Сидорович

Шагал в ногу, так сказать. Через три года была готова, а через четыре защищена диссертация. По одиннадцати научным публикациям, одна из которых, самая большая - аж в Грете Британии, в международном журнале. Нет, Университет далеко не самое плохое место на свете, но стало мне после защиты совсем паршиво. Однако это - уже другая история…

Вот я сейчас все, что тут накалякал, перечитал. Ишь ты, какой я у себя получился "белый

и пушистый"! Конечно, память такая штука, что плохое в ней со временем как-то смазывается. И это хорошо, потому что если все плохое помнить, так и свихнуться можно. Но с другой стороны, замечаю в себе и иную особенность. Почему-то те жизненные эпизоды, где я терпел неожиданное фиаско, "садился в лужу", "наступал на грабли" вспоминаются более ярко и даже с каким-то мазохистским удовольствием. Действительно - ну, работал, пахал, вкалывал, добился, получил - чего тут вспоминать-то? Шел-шел и дошел. А вот когда вдруг булькнул - о-о-о! Это как в лотерею выиграл, только знак результата другой. Но все равно, есть что вспомнить.

Нет, в армии со мной особых провалов не случалось. Неприятных моментов, оставшихся "за кадром" было полно, да.

Холодрыга общежития на "Певуне" и дикое количество клопов, выползавших при нагреве комнаты калорифером.

Кровать, поставленная ножками в консервные банки с водой и кровососы, десантирующиеся на нее с потолка

…

Сажа, сажа, сажа… Расчистка сгоревшего в день ленинского субботника цеха сырой резины на Шинном, куда были брошены все возможные войска, в том числе и мы с расформируемого "Певуна"

…

Карданный вал, который на двадцатипятиградусном морозе пришлось снимать с КРАЗа прямо на дороге.

Солдат-водитель в валенках, ватной экипировке и я в шинели и хромовых сапогах, потому что обратно ехать одному общественным транспортом, да еще бы и заскочить в библиотеку неплохо. Обогрев кабины не работает, выбравшись из-под машины пытаюсь согреть ноги под выхлопом глушителя, а потом уже и прямо на дизеле

…

Разъем в пятьдесят контактов, к которому пришлось распаивать, прямо на таком же морозе, напрочь оторванный автомобилем кабель. Владимир Васильевич, мечущийся между кабинами для обеспечения "прозвона"

–  громкая связь оборвалась с тем же жгутом.

Профессор на лафете будки с замерзающим в пальцах пинцетом и паялом в другой руке

…

Труба

в учебном корпусе, размороженная в мое дежурство, хлещущая из нее вода. Я, сначала объясняющий бойцам-кочегарам, как наложить на нее пластырь, а потом и сам лезущий в это мокрое дело

…

Профессор, взлетающий хоть и вне зоны лучей, но все же на работающие в эфир антенны, чтобы стукнуть по заевшему "концевику" системы угла места - придурок, не сознающий, что здоровье надо беречь, а не испытывать на прочность…

Хватит. Много чего было.

Дала ли мне что-нибудь армия? А как же. Все в жизни оставляет след.

Сперва была смешная мелочевка. На второй или третий день ошиваюсь в коридоре физфака в ожидании приема у одного из поддеканников. Тут проходит мимо меня заведующий кафедрой теорфизики профессор

Соколов. Выдающийся ученый, выдающегося телосложения. Совершенно непроизвольно кидаю руки по швам и принимаю положение "смирно!". Потом вдруг осознаЮ - чего это я?

…

Или еще. Субботник через пару месяцев. Кафедра прибирает мусор на стройке будущего корпуса нелинейной оптики. Через площадку идет трактор

"Беларусь" с ножом, останавливается. Сотрудники бросают инструменты, недоуменно отходят в сторону.

Бардак, режущий глаз. Тут во мне, опять-таки спонтанно, прорезается командный рык:

–  Ну-ка, быстро лопаты подобрали! Дорогу освободили!

Доценты и ассистенты, СНСы и МНСы засуетились, забегали… Никто и не спросил - чего это он тут разорался? А я про себя хватился, одернул и подумал - ну и дела, хорошо, что хоть матом свое указание не усилил.

Но это наносное быстро ушло. Ушло и обретенное, было, умение врать сходу, не задумываясь.

Остались большие навыки в методике поиска и устранения поломок в радиоаппаратуре. Очень мне это помогло, давало немного и на жизнь подработать ремонтом.

Осталась усвоенная способность воспринимать жизнь и людей такими, какие они есть. Лучше в этом деле разбираться и меньше строить иллюзий.

Остались нехорошие привычки. Орать в телефон. Ходить из угла в угол в замкнутом пространстве. И еще закурил я в этой самой армии.

Месяцев за пять до конца срока. Надо же, почти в двадцать пять лет!

Добрые люди в эту пору уже бросают…

Наверное и еще что-то осталось - скрытое, неявное…