Упрямица. Академия Беллатор

Новак Нина

Вбежавшие лакеи шустро расстелили красный ковер и вскоре в зал вступил император Гратин собственной персоной.

И что тут скажешь – лично на меня он произвел двойственное впечатление.

Гратин остановился в дверях, давая возможность поданным проникнуться и вострепетать. Все встали на ноги еще когда только грянули фанфары и теперь почтительно склоняли головы перед своим императором.

Для меня это было непривычно, но что поделаешь – пришлось тоже склоняться в церемонном реверансе.

Гратин, вопреки

ожиданиям, оказался низким, широкоплечим крепышом с крупными чертами лица и небольшими черными глазками. Признаться, я ожидала кого-то более... величественного, что ли.

Я с интересом, но осторожно, подняла глаза на императора и вздрогнула, поймав его ответный взгляд. Первый человек... простите, первый дракон Пазаданора глядел прямо на меня. Изучающе и серьезно. Черт, какой неприятный интерес теплился в его зрачках.

За императором стояла свита и я еще раз отметила сложные прически и крупные драгоценности дам. В Пазаданоре определенно любили вычурность.

Только после того, как Гратин занял место за особым столом, поставленном на возвышении, посетители ресторана сели. Официанты, испуганно затаившиеся по углам и слившиеся с интерьером, выдохнули и снова замельтешили с подносами.

Краем глаза я отметила, что младшие ди Тар’рины раскрыли одно на двоих меню и принялись его с интересом изучать.

– Очень необычно, что император ходит по ресторанам, – тихо заметила я.

– В «Золотой магнолии» выступает его любимая певица, – пояснил Гаспар.

– Все равно необычно. Почему он не прикажет ей выступить во дворце?

– Потому что она отказывается, – пожал плечами Гаспар, но заметив мой недоумевающий взгляд, добавил.

– Фарида – демоница. Ей плевать на приказы императора.

– Но как же так!

– Вот так. В Пазаданоре живут демоны. И хотя их держат за второй сорт, и запечатывают трансформацию, они все равно сами по себе.

Гаспар отщипнул ягоду от виноградной кисти и закинул ее в рот.

– Понимаешь, демоны ненавистны драконам, но одновременно очень притягательны для нас. Они все красивы, одарены, обольстительны. А Фарида обладает уникальным голосом. Неповторимым. Если Гратин заточит ее во дворце, она просто перестанет петь.

Я тоже потянулась к винограду, при этом посматривая не сцену, где должна была появиться эта таинственная оперная богиня. Наши с Гаспаром пальцы соприкоснулись и меня прошило ударом тока.

– Ой.

– Ой, – передразнил он меня, отправляя в рот очередную ягоду.

Хотя в глазах его не читалось ни намека на насмешку. Только затягивающая жаркая тьма.

Я неловко поерзала на месте, но от спонтанного возгорания меня спасло появление Фариды.

Ее резкая красота била мощной энергией. При этом некоторых явно наповал. Например, императора, впившегося в ее смуглое совершенное лицо жадным взглядом. Какой же неутоленный

голод плескался в его глазах!

Издевательская улыбка на миг тронула пухлые губы дивы, а затем она запела.

Не считаю себя ценительницей музыки, тем более такой, но я заслушалась. Голос был на диво силен, звучен и выразителен. В зале словно перестали дышать, словно выпали из реальности. И выдохнули только, когда певица замолкла.

«Гратин любит ее», – мысленно прошептала я Гаспару.

Тот как раз открыл мне разум. На него песня Фариды тоже подействовала, хоть и в не такой степени, как на других.

«Да, влип, бедолага», – прилетел спокойный ответ.

«Это какая-то магия»! – продолжила я восхищаться.

«Безусловно. Но я предпочитаю что-то попроще. Бренчание Харма, например».

Харм бренчит? Это он нашего призрака менестреля имеет в виду?

В голове возникла картинка – Харм из «Беллаторского Сплетника» бьет по клавишам в вульгарном баре. Мелодия незамысловатая, простая, но к копченой рыбе подходит превосходно. Во всяком случае не отбивает аппетит и... А дальше воспоминания резко закрылись.

– Что ты за человек такой, Гаспар? – процедила я.

– Прагматичный? Умный? Может быть, красивый? – невозмутимо поинтересовался он.

– Толстокожий, – буркнула я.

Но все равно заметила, что за шуточками Гаспара скрывается напряжение и он внимательно следит за столом Гратина.

Фарида поклонилась гостям ресторана и, мазнув равнодушным взглядом по императору, вскинула руки вверх. Многослойные рукава взметнулись жемчужно-розовым облаком, а певицу накрыл иллюзорный дым. Через секунду сцена опустела.

Вот и все.

А к нам уже спешил официант.

– Император желает говорить с вами, генерал ди Тар’рин, – шепнул он важно.

Пока мы шли к императорскому столу, у меня аж кожа чесалась от злых и завистливых взглядов. Ладонь я аккуратно положила на сгиб согнутой руки Гаспара и нервно потирала грубую ткань его сюртука подушечками пальцев. Это меня странным образом успокаивало.

Подходим к возвышению, приседаем. То есть, я приседаю, а Гаспар кланяется с каменным лицом. Распрямляется и смотрит прямо на Гратина. Типичный представитель древнего и сильного рода, оказавшийся в опале.

И ничегошеньки Гратин сделать с ним не может. И это естественно, когда империя населена настолько могущественными существами – драконами и демонами. Императору, чтобы сохранить власть, приходится быть дипломатом.

– Так значит, вот какова она – истинная ди Тар’рина, – протянул император, снова буравя меня любопытным взглядом.

«Склони голову, но не сильно», – донесся до меня голос Гаспара.

Я кивнула, стараясь сохранить золотую середину между покорностью сюзерену и гордой независимостью. Тот еще квест, скажу я вам.