Упрямица

Марш Эллен Таннер

Глаза его задержались на юном лице и стройной фи­гуре в черном. Ему было трудно поверить, что эта хруп­кая девчушка может управлять имением таких размеров, как Нортхэд. Сомнительно, чтобы ей это удавалось, пусть даже с помощью управляющего.

– Ну а теперь к делу. – Он наклонился вперед и сцепил длинные пальцы на столе перед собой. – Какую же сумму вы бы хотели взять взаймы, мисс Бэрренкорт, и на какие нужды?

Рэйвен тяжело сглотнула, кровь прилила к голове.

– Я-а-а…

– Мисс Бэрренкорт, вам нехорошо?

Рэйвен

выдавила улыбку, проклиная себя за внезап­ный приступ трусости. Разве так нужно убеждать банки­ров в своей компетентности?

– Спасибо, со мной все в порядке, – слабо просто­нала она и прочистила горло, прежде чем снова открыть рот. На этот раз голос ее был увереннее, а глаза смотрели прямо в глаза банкира. – Боюсь, что сумма довольно высока, сэр.

Пышные бакенбарды мистера Меткалфа дернулись, когда он подавил улыбку.

– Любая сумма, которую мы берем взаймы, кажется нам значительной, мисс Бэрренкорт. Ну так сколько же?

– Боюсь, что… чуть больше пятидесяти тысяч фунтов.

– Это же неслыханно! – взорвался Генри Меткалф.

– Прошу прощения? – не поняла Рэйвен.

– Извините, мисс Бэрренкорт, но это исключено. Абсолютно невозможно.

– Но…

– Вы можете хотя бы приблизительно ответить, как вы планируете выплатить такую сумасшедшую сумму? Боже, да одни только проценты…

– Вы не понимаете, сэр! – перебила Рэйвен, и голос ее, несмотря на отчаянные усилия, задрожал. – Нортхэд под угрозой конфискации в счет уплаты отцовс­ких долгов. Мне очень нужны эти деньги, чтобы распла­титься с его кредиторами.

– Я слышал, что ваш отец сделал несколько не­удачных инвестиций, – сочувственно произнес Генри Меткалф, – но я не ссужал ему на это денег. Большин­ство его дел вели Дервентуотер и этот парень Хаггарт из Тредби. Вероятно, деньги были взяты из приватного источника.

– Да, – выдохнула Рэйвен, вся вспыхнув. – И данный джентльмен ожидает теперь выплаты долга. Мис­тер Меткалф, пожалуйста, найдите возможность пойти мне навстречу. Если вы не дадите мне эту сумму, я поте­ряю Нортхэд!

Это была страстная мольба, и девушка с трудом сдер­живала навертывающиеся на глаза слезы. В трепетном ожидании своей судьбы она уставилась на банкира, сжав руки, словно это прибавляло ей сил.

Глаза Генри Меткалфа ускользнули от ее умоляюще­го взгляда, и он неловко заерзал в кресле. На какое-то мгновение в элегантном полумраке кабинета воцарилась тишина, и уличный шум пробился сквозь толстые стены.

– Наш банк был бы счастлив помочь вам, но не такой огромной суммой, мисс Бэрренкорт, и, конечно, ввиду отличной репутации вашей семьи в нашем банке! Ну, ска­жем, двадцать тысяч фунтов с выплатой не позднее…

– Но этого мало! – воскликнула Рэйвен. Чтобы остановить подкатывающийся приступ рыданий, она силь­но закусила губу, и боль мгновенно отрезвила ее. – Мне нужно почти в три раза

больше, – уже спокойно закон­чила она.

Генри Меткалф беспомощно развел руками.

– Извините, мисс Бэрренкорт, но это невозможно. Наши кредиторы и акционеры никогда не согласятся. Особенно когда узнают ваш возраст и отсутствие всяко­го опыта в управлении подобным имением. А это глав­ные факторы, чтобы убедить их в том, что ссуда будет возвращена.

– Я бы сумела выплатить все до пенни, – ответила Рэйвен сквозь сжатые зубы.

На лице банкира мелькнуло сочувствие.

– Рэйвен, позвольте мне объяснить вам все просты­ми словами. Я знал вашего отца долгие годы и потому вижу в вас его хватку. Что касается меня, то я ни секунды не сомневаюсь, что вы справитесь с управлением Нортхэда, несмотря на то что вы женщина и пребываете в столь нежном возрасте. Но принимаю решения не я. Это преро­гатива правления, и я должен быть честен с вами, тут не имеют значения ни личное мнение, ни многолетняя друж­ба. Они все как один сочтут подобную ссуду неоправдан­ным риском.

– Значит, мне не удастся получить у вас ссуду? – Он грустно покачал седой головой.

– Боюсь, что нет.

Нижняя губа Рэйвен предательски задрожала, и она снова прикусила ее с такой силой, что предательские сле­зы так и не выкатились из глаз. О Боже, если бы только он мог понять, как невыносимо ее положение теперь, ког­да ее надежды разбились вдребезги! Видение сквайра Блэк­берна с мясистым вялым лицом тут же возникло перед ее глазами. Она почти физически ощутила похоть в его пло­тоядных взорах, словно приклеивающихся к её груди; его толстые пальцы словно уже коснулись её так интимно, как это, вероятно, делает муж наедине с женой, занима­ясь любовью. Невыносимо! Святой Иуда, только не это! Сама мысль о физической близости с этим жирным чудо­вищем вызывала отвращение.

Рэйвен взглянула в неподвижное лицо Генри Мет­калфа в тщетной надежде отыскать хоть какие-то призна­ки уступки. Внешне она ничем не выказала своего отчаяния, но все её существо готово было возопить о помощи, тряс­ти его, пока он не согласится выделить необходимую ей сумму, или даже броситься ему в ноги, чтобы умолять его подобно последней жалкой нищенке. Но она не могла поз­волить себе этого. Бэрренкорты не пресмыкаются, и даже в такой отчаянной ситуации отец ждал бы от нее несгиба­емой выдержки.

– Вы были более чем добры ко мне, сэр, – вежли­во сказала Рэйвен, поднимаясь со стула и раздвинув оне­мевшие губы в подобии улыбки. – Благодарю вас.

– Мне очень жаль, – просто ответил он, и ей было нестерпимо видеть выражение жалости и беспомощности в его добрых серых глазах.

– Понимаю. – Она судорожно выдохнула. – Все­го вам доброго, мистер Меткалф.

– Мисс Бэрренкорт!

Рэйвен повернулась от двери, зашуршавшие юбки об­вили ее ноги. – Да?