Упрямое сердце
Шрифт:
Надо мной склонилось незнакомое лицо девушки в голубой униформе. Моргнул. И ворочая, не совсем ещё послушным языком, спросил:
– Где я?
– В реанимации.
– Зачем?
– Чтобы прийти в себя после операции, - спокойно объясняла мне медсестра.
Брови взлетели на лоб от удивления. Медленно и не охотно стал вспоминать произошедшее со мной. Пока копался в своих воспоминаниях этого дня, кровать — каталка, пришла в движение и выехала за пределы этой "холодильной камеры", чему был
Вскоре движение кровати — каталки остановилось. Надёжно зафиксировав колёса, те кто доставил меня, судя по всему, в палату ретировались.
А надо мной тотчас же склонилось лицо брата.
– Как ты себя чувствуешь?
– А, как должен?
– ответил вопросом на вопрос.
Рэй хмыкнул:
– Если язвишь, значит всё не так уж плохо.
– Было бы так, как ты говоришь, меня бы здесь не было вовсе.
– Твоя правда, - вздохнув согласился брат.
– Слушай, а что собственно произошло на корте во время матча?
– Ты внезапно рухнул без сознания на корт.
"Значит всё-таки проиграл. Теперь эта язва от внучки не отстанет, пытаясь устроить её личную жизнь", - зло шипел себе под нос.
– Ты что там бубнишь. Не разобрать.
– Ничего существенного. Просто злюсь на себя.
– Правильно злишься, ты переоценил свои силы братец. Да, и ещё одно. Мы остановимся у тебя на пару дней, до твоей выписки из больницы.
– Делайте, что хотите, - буркнул, отворачиваясь от него.
Почувствовал, как его ладонь слегка взъерошивает волосы на моей макушке.
Слышал звук отдаляющихся шагов и вскоре в палате наступила тишина.
Сквозь дрёму почувствовал чью-то тёплую ладонь, осторожно поглаживающую мою прооперированную правую руку. Повернулся на спину, приоткрыв глаза, наблюдал за своей гостьей.
И что странно, но её лёгкие поглаживания по наружной стороне ладони не вызывали у меня абсолютно никакого дискомфорта. Даже не возникло желания стряхнуть её пальцы с моей руки. И, что, это может значить?!
Здоровой рукой накрыл её ладошку. Она сразу же подняла на меня свои глаза цвета тёмной карамели.
Улыбнулся.
Наши взгляды встретились: её - слегка виноватый, и мой - с долей грусти.
– Как там Уна? Празднует победу?
– Она улетела домой утренним рейсом. Передала, что когда-нибудь будет не прочь сыграть с тобой ещё.
Усмехнулся.
– Что на время попытка пристроить тебя в хорошие руки откладывается?
– Похоже на то.
Потянулись нудные больничные будни. Во время которых ярко прочувствовал, что значит быть совершенно беспомощным, не имея возможности пользоваться ведущей рукой. Меня одевали, обували и мыли.
Брат мотался, в свободные от дежурства дни туда — обратно. Не выдержав всего этого, упросил врача выписать меня домой. Там мне будет
Продержав меня ещё недельку и убедившись, что рука потихоньку возвращает свою активность, смилостивился и выписал домой, потребовав приезжать на осмотр каждую неделю.
Согласно кивал, желая поскорее покинуть больничные стены. Зато Джанет, понимая, что половину из указаний врача я попусту пропустил мимо своих ушей, внимала каждому его слову.
Закончив свои "нотации", отпустил нас восвояси.
Переступив порог своей квартиры, только сейчас осознал, как же я соскучился по своей квартирке.
Джанет, по-хозяйски направилась в мою кухню. Переобувшись в тапки, потопал следом. Она начала раскладывать продукты в холодильник. Повернувшись к столу за очередным из них, легонько приобнял её за талию здоровой рукой.
– Марти, ты чего?
– Нельзя?
– Можно, наверное.
– Давай постоим так чуть — чуть.
Она развернулась, нежно проводя пальчиками по моей щетинистой щеке.
– Рука болит?
– спросила Джанет.
Отрицательно качнул головой.
Она робко глянула на меня.
– Тогда…
– Тогда…, - передразнил, касаясь её удивлённо приоткрытых губ, медленно обводя их своим языком, стараясь углубить наш с ней поцелуй.
Сам себе не смогу внятно ответить, что же на меня нашло.
Джанет раскраснелась, с блеском в глазах, в самой глубине которых играют смешинки.
– Ты зачем, это сделал, м?
– спросила, касаясь своим наманикюренным пальчиком моей нижней губы.
– Не имею понятия, зачем. Просто так захотелось, - указательным пальцем провожу по левой щеке, не отрывая взгляда от таких завораживающих глаз цвета тёмной карамели.
С каждым днём, проведённым вместе, отношение к друг другу постепенно менялось. Наши нежные отношения не остались незамеченными друзьями и родными. Но они тактично помалкивали, делая вид, что совершенно ничего не замечают.
Вскоре мне сняли лангету, и я был несказанно счастлив, что смогу пользоваться своей правой рукой. Украдкой подметил, что хоть Джанет и улыбается при мне, но стоит ей только остаться наедине, как улыбка сходит с её лица.
Прошло уже два дня. Больше не в силах терпеть её грустную мордашку, резко развернул её к себе, зафиксировав в своих ладонях её лицо.
– "Каштанчик", почему ты грустишь? Что не так?
– Я не…
– Только не лги мне, я не слепой.
– Это лишь мои заморочки, незачем тебе о них знать, - отвернулась.
– Так значит, ладно.
Подхожу, и резко перекидываю Джанет через плечо.
– Ты, это, что творишь! Живо опусти меня на пол.
– Конечно опущу, но не на пол, - с ноги открываю дверь в свою спальню, сгружая свою ношу на постель.