Упущенные Возможности
Шрифт:
Капитан Чашников не появился ни на завтраке, ни после. Ко мне подошел сержант- замстаршины роты, и сказал, что после развода мне нужно будет с ротой идти на стадион. Там меня будут ждать. Шагая с ним в конце строя, узнал, что у них занятия по рукопашке, а за мной подойдут.
Инструктор по рукопашной подготовке меня впечатлил невероятно. Крепкий мужик лет сорока, с лицом, как будто по нему пробежалась футбольная команда в шиповках. Характерно прижатые уши. С твердыми мозолями по всем рабочим поверхностям организма. А взгляд…
Тот, кто сказал
Нет, здесь во взгляде была такая доброта, что было очевидно — перерезав мне горло, он меня нежно погладит по голове, и успокоит сообщением что уже все. Скоро отмучишься.
Он между тем, приступил к теоретической части занятий.
Бойцы, произвольно рассевшиеся на молодой траве, услышали от него о том, что главное зло — разговоры. Если и когда вы, товарищи, решили кого то убить, то не откладывайте. Не нужно вот этой всей болтовни. Она ведет к суете, и перепачканной в крови одежде. Потому что за разговорами клиент начнет метаться, дергаться и, может быть даже вас оскорблять. Что толкнет вас из равновесия к ненужной жестокости.
Дослушать мне не дали. Наконец появился Чашников, и увел меня на, как он пояснил, полигон.
Уводя меня сосновым бором от стадиона, он похвастался, что инструктор, Бертольд Язепович Лапиньш — лучший в стране боец. Ради схватки с ним приезжают даже из-за рубежа. Но никто не преуспел.
На полигоне, открывшемся нам за сосновым лесом, было оживленно, и я сразу же попал в лапы товарища Дыбенко, встретившего меня как родного. В военной форме он выглядел даже интеллигентно.
Потом он, и группа, судя по всему ученых, швырялись в меня разными предметами. С применением подручных военных и средств. Тщательно все записывая, и вообще, судя по всему, соблюдая неведомый мне протокол.
Под это дело, нам всем, выделили целый сектор полигона, где надо мной и измывались. Если очень упрощать, магия, что у меня была, не обращала внимания на безопасные для меня вещи.
Медленно летящий теннисный мячик, я просто ловил рукой. А вот если его сильно бросал Чашников, то мячик зависал недолетев до меня. Ну, там потом швыряли камни, ножи и другие тяжести. Как я понял, швыряться в меня бесполезно.
Я не успел додумать эту мысль, потому что капитан Чашников достал из кобуры наган, и высадил в меня весь барабан. Появившийся непонятно откуда, рядом с ним, тот самый громила два на два метра, из охраны Калинина — сделал то же самое, но из двух наганов, с двух рук.
Все пули зависли в нескольких метрах от меня, а потом осыпались.
Тут уж я начал мыслить очень и очень быстро, и ринулся на Чашникова и Громилу. Куда бежать с полигона в другую сторону, я просто не знал. И я решил что, миновав вооруженных чуваков у меня есть шанс. И, все поначалу складывалось удачно. Потому
Если представить, что я левым кулаком, со всей силы, засадил по броневой плите, весом в пару тонн… Сломал я себе кисть, напрочь. Лишь, подвывая от боли, на остатках сознания, когда громила, лишая подвижности, обхватил меня руками, коленом засадил ему по яйцам. Чисто на автомате.
И, неожиданно преуспел. Потому что гигант отпустил меня и согнулся. И я, все еще будучи не в себе от боли, бросился к тропинке среди сосен.
Но там меня встретил инструктор по боевой подготовке товарищ Лапиньш. И, к полнейшему моему изумлению, его удар просто завяз в моей магической защите. А нефик, меня мгновенным ударом не взять!
Я было решил, что шанс всеж есть. Да не тут то было! Сзади набегали Чашников и громила, а Лапиньш разорвал дистанцию, судя по всему прикидывая, как меня паковать.
А потом, вокруг, раздалось три взрыва. Настоящих. Я совершенно зримо увидел вокруг себя сферу из осколков. Не навредивших ни мне, ни этим моим противникам. Тут Бертольд Язепович, небрежно, и не очень торопясь, поддел ногой мою ногу. А когда я упал, навалился сверху, и нажал мне куда то на шее. Сознание погасло…
Пришел в себя я быстро. Справа меня поддерживал под руку громила. Слева убийца Бертольд. Глянув вокруг, я понял, что был близок к успеху. От места моего расстрела я отбежал прилично, метров триста. Там толклись Чашников, ученые, незамеченная мной кинокамера с оператором и обслугой, товарищ Дыбенко, и еще какие — то военные.
— Зря ты бегал — сказал мне громила. — куда здесь убежишь?
— Не слушайте его — сказал товарищ Лапиньш — все правильно, нужно пытаться до последнего.
И мы пошли. Точнее, меня повели обратно. Но мы прошли всего метров пять. Как под ногами рвануло.
Может быть, я уже пришел в себя. А может и наоборот, оттого что я пребывал в некоем ступоре. Но я, во- первых — не испугался. Точнее, вообще никак не среагировал. Во- вторых увидел, что взорвалось рядом с моими ногами что то серьезное, с килограмм взрывчатки. И что ни взрывная волна, ни звуковой удар меня совершенно не коснулись, несмотря на то, что я был в эпицентре. Как и моих спутников -сопровождающих. Когда я сказал:
— Да вы здесь все е@нутые!
На это Лапиньш покачал головой, и тихо проронил:
— Проверка должна быть всеобъемлющей.
— А что ты хотел? — добавил громила — к нам на работу так просто не берут.
Мои размышления о том, что молчаливые до этого военные, вдруг со мной заговорили, прервал товарищ Дыбенко, к которому мы подошли. Рядом с ним стоял давешний старик- еврей, внимательно и оценивающе меня разглядывающий.
— Поздравляю вас, товарищ Смайли! — сообщил Дыбенко — вы прошли обследование на право работы. Решение о вашем трудоустройстве будет принято в ближайшее время.