Ур, сын Шама. Формула невозможного

Войскунский Евгений Львович

Последние каникулы он решил снова провести в северном озерном краю. С ним поехала Света, однокурсница и такая же энтузиастка фольклора. Что касается Володи с геологического, то ему было все равно, куда ехать, лишь бы со Светой. В последний момент за ними увязался Володин друг, Борис, физик с четвертого курса: он надеялся сбросить с себя несколько лишних килограммов.

На 66-й параллели четверка сошла с мурманского поезда. В синих сумерках белой ночи долго шли лесной дорогой, дыша промозглым холодом болотных испарений и ругая Олега.

В Марьином посаде – поселке

у тихого Куг-озера – жила старушка сказительница, знакомая Олегу по прошлой экспедиции. Уступая настойчивым просьбам Олега, она читала, шамкая беззубым ртом, сказки и духовные стихи. Олег и Света были в восторге. Володя мало что понял, но тоже хвалил старушку. А Борис незаметно уходил из избы: или слонялся по берегу, или удил с мальчишками рыбу.

На третий день Олег решил идти в Тарабаровку, где жил некий дед, по слухам, достаточно бодрый и знавший тьму-тьмущую всяких старин. Закинув рюкзаки за плечи, наши друзья тронулись в путь.

Огибая Куг-озеро, они неожиданно наткнулись на странный знак, высеченный на скале. Это была замечательная находка. Олег сфотографировал наскальное изображение и всю дорогу говорил только о нем. Второй раз «луковица» была обнаружена возле торфянистой болотной топи, на глухой каменной плите.

И вот в третий раз тот же загадочный знак.

Шли, держа направление по компасу. Продирались сквозь чащу, потом пошел мелкий кустарник, зеленые разливы брусники и волчьей ягоды. Под ногами то пружинила мягкая торфяная подстилка, прикрытая рыжеватым мхом, то стелился серый, потрескавшийся гранит. Олег внимательно осматривал все встречные камни.

Борис остановился.

– Так нельзя, ребята, – сказал он, тяжело дыша. – Мы черт знает куда забредем. Давайте возвращаться, пока не стемнело.

– Нет, – сказал Олег.

Маленькое озерцо открылось неожиданно за беспорядочным нагромождением валунов. Оно было светло-голубое и формой напоминало подошву. Будто сказочный великан ступил здесь огромной ножищей, а потом вода залила след. Сосны вплотную подступали к озеру. Вокруг стояла такая тишина, что звенело в ушах.

– Ну и глухомань, – сказал Борис. – Забудешь, что есть на свете телевизор.

– По-моему, здесь надо ночевать, – заметил Володя.

Стемнело. В сумерках северной ночи поползли белесые ленты тумана, и лес стал невесомым и призрачным. Студенты лежали в палатке, плотно завернувшись в одеяла.

– Я все думаю об этих знаках на скалах, – сказал Олег. – Каплевидная, обтекаемая форма – указательный знак высокой культуры. Может, более высокой, чем наша… Ведь мы до сих пор обозначаем направление первобытным знаком оперенной стрелы… Ребята, а вдруг здесь была древняя цивилизация? Совершенно неизвестная…

– Куда же она подевалась? – сонно спросил Володя. – Цивилизации не исчезают бесследно.

– А ледниковый период? – возразил Олег. – Великое оледенение начисто смело все следы.

– Послушай-ка, – перебил его Борис. – Ты утром упоминал царя… как там его? Валидол Валидолович, что ли?

– Волотоман Волотоманович.

– Во-во! Не говорил ли он, что по ночам надо спать?

Олегу

приснился чудной сон: будто он упрашивал деда из Тарабаровки прочитать былину. Хитрый дед долго не соглашался, а потом сел к телеграфному аппарату и принялся выстукивать былину. Олег не знал азбуки Морзе и сердился. Он проснулся и помотал головой, избавляясь от наваждения. Но металлический стук почему-то не исчез. Он приглушенно доносился из-за палатки.

Олег огляделся. Рядом похрапывал Володя. Вон Светкина белокурая голова на резиновой подушке. А Бориса в палатке не было. Встревоженный Олег встал и откинул входное полотнище. В палатку вполз туман. Олег не удержался и чихнул.

– Что случилось? – Света сразу проснулась. – Ты куда?

– Пойду посмотрю, где Борис. Да ты спи!

Олег вышел из палатки. В предутренней синеватой мгле лес был полон движения. Несильный холодный ветер гнал клочья тумана, они цеплялись за кусты и стволы сосен. Олег, осторожно ступая, пошел на звук. Вдруг возле нагромождения валунов он увидел человеческую фигуру. Это был Борис. Он бил чем-то металлическим по валуну.

Олег тихонько подошел ближе и увидел на валуне свежевысеченную «каплю». Так вот оно что!

– Ау, мальчики! – раздался Светин голос.

Борис выронил молоток и зубило. Подошли Света и Володя.

– Поймали, черти, – сказал, ухмыляясь, Борис.

Володя изумленно посмотрел на «каплю» и захохотал.

– Колоссальная хохма, – выдавил он сквозь смех. – А я… все думаю, почему мой молоток оказался в Светкином рюкзаке…

– В темноте перепутал, – сказал Борис. – Каюсь, братцы, те три знака я для смеху вырубил. Старался. Землей затирал для древности. Самому надоело, но сегодня необходимость заставила. Надо, думаю, повернуть «каплю» на обратный путь. Чтоб не блуждать зря по лесу… А то вы тут уже и древнюю цивилизацию выдумали. Я, правда, имел в виду пришельцев из космоса…

Все смеялись, кроме Олега. Вид у него был подавленный.

– Кретин! – сердито бросил он Борису и пошел в палатку.

– Он, что это? Смотрите, ребята! – воскликнула Света.

Там, где седые валуны уходили в воду, на ее темно-серой поверхности переливалось и мерцало световое пятно.

– Как будто фонарь под водой горит, – проговорил Борис. – Это уж не моя работа…

Утро выдалось теплое, даже солнечное. Света растопила в консервной банке кусок свиного сала, и Борис начал тщательно мазать Володю, изо всех сил втирая жир в кожу.

– Маленько пощипывает, соленое, – сказал Володя. – Авторитеты рекомендуют для этого моржовый жир. Ну, ничего.

Он обвязался концом веревки и решительно вошел в воду.

– Ух, черт! Холодная! – вырвалось у него.

Место оказалось глубокое. Володя нырнул, Борис потравливал веревку вслед. Через минуту Володя вынырнул, тяжело дыша.

– Ну! – закричала Света. – Долго ты будешь отфыркиваться? Вылезай, замерзнешь!

Володя шумно вдохнул воздух, перевернулся в воде, на мгновение показав пятки, и исчез. Томительно текли секунды.