Ураганные Хроники
Шрифт:
— Акамару, ты как? — спросил Киба, бросив беспокойный взгляд на собаку.
Пес тявкнул, что означало, что с ним все в порядке, чего нельзя было сказать о самом собачнике. Весь его лоб был залит кровью, а на спине сквозь распоротую черную кожаную куртку виднелись длинные глубокие царапины.
— Проклятье!
— Киба, где твои глаза?! Это Акацуки, а не разбойники, которые ложатся от одной мощной техники! — выругался Какаши, подскакивая к Инузуке, закрывая его от Кисаме.
Киба ухмыльнулся, стирая с лица собственную кровь.
—
— Помни, один удар члена Акацуки может быть смертельным. И не важно, какими иллюзиями ты кормишь себя, когда получаешь по морде, — не удержался Хатаке.
Кисаме удивленно смотрел на Кибу, который, поморщившись, встал во весь рост, поравнявшись с Копирующим Ниндзя. Он был еще способен вести бой, несмотря на тяжкие увечья.
— Я не сломал ему позвоночник? Стареешь, Самехада...
Меч, освободившийся от бинтов, зашуршал чешуйками, начав увеличиваться в размерах.
Киба с ошеломлением уставился на преобразившееся оружие человека-акулы в черном плаще. Теперь меч показал свою истинную форму. Это было единое целое из нескольких сотен слепленных между собой чешуек. Это был не меч, а живое существо, имеющее даже рот с огромными зубами. Оно шевелило чешуйками и едва заметно изгибалось то в одну сторону, то в другую.
— Что это за хрень?
— Меч Самехада — одно из величайших оружий Семи Мечников Тумана. Он высасывает из нас чакру, так что этот бой нужно закончить как можно скорее.
"Высасывает чакру, значит? Стало быть, у этого монстра ее сейчас по горло. А если он поделился своей чакрой с напарником, то это вполне объясняет масштаб техник этих двух шиноби..."
Какаши бросил быстрый взгляд на Кибу.
— Справимся. Как в старые добрые времена, — уверенно произнес он.
Киба улыбнулся, вспоминая те веселые деньки, когда Какаши занимал пост капитана команды номер десять.
"Только с нами нет ни Ино, ни Наруто, ни даже Ямато", — с печалью подумал он.
— Справимся, — кивнул парень, после чего устремил взор на Хошигаки, который не терял времени даром и благополучно складывал печати.
— Стихия Воды: Большая Акулья Бомба! — прорычал синекожий человек, вытаращив свои и без того безумные глаза. Из рукава плаща вылетела маленькая капелька, которая в следующий миг преобразилась в огромную акулу из воды, которая прямо по воздуху, клацая челюстями, полетела к Инизуке и Хатаке.
— Какаши-сенсей!
— Вижу. Стихия Земли: Двойные баррикады! — быстро произнес он и, ухмыльнувшись, ударил ладонями по земле.
На пути акулы возникли две каменные стены. Одна прямо перед двумя шиноби из Конохи, другая — подальше. Акулья бомба летела, ускоряясь и набирая мощь. Она врезалась в первую стену и разнесла ее вдребезги, а затем ударилась о второе заграждение, потолще, и размазалась о нее большой лужей, стекая на землю.
— Как вы узнали? — удивился Киба, поняв, что, если бы не точный расчет Какаши,
— Забыл? Я же в совершенстве владею стихией Воды! — воскликнул Хатаке и сложил несколько печатей, — Стихия Воды! Великий дракон!
В следующий миг Хатаке поднял голову кверху и выдул в воздух огромное змееподобное существо из искусственной воды, которое тут же понеслось в Кисаме.
Пока Хошигаки был отвлечен драконом, атакующим сверху, Инузука вскочил на заградительную стену и метнул во врага шесть кунаев, по три из каждой руки.
— Техника теневого сюрикена! — прошептал он, и в следующий момент в Кисаме летела уже целая туча холодного оружия.
Казалось бы, человек-акула был атакован с двух сторон, и никаких шансов "выйти из воды сухим" у него нет... Но Киба вновь недооценил синекожего великана.
Тот загородился от сюрикенов широким мечом, а удар водного дракона принял на свободную руку, которой совершал печати. Печати одной рукой!
Водная масса, готовая обрушиться на Кисаме и раздавить его, угрожающе нависла над ним, а позже всосалась в рукав плаща, таинственным образом исчезая.
Кибе было чему удивляться. Он даже не обращал внимание на призывное рычание Акамару, желавшего ринуться в бой. Такого сильного противника Инузука еще не встречал, по крайней мере, в продолжительной схватке. Все миссии и экзамен на чунина показались минутным делом по сравнению с тем, какого противника предстояло победить здесь и сейчас.
— Как такое может быть... — прошептал собачник.
— Его меч высасывает чакру из наших техник. Поэтому Кисаме может легко нейтрализовать их. А техники стихии Воды еще и впитывать.
Инузука вздрогнул, когда почувствовал, как его сверлят маленькие рыбьи глазки человека-акулы.
— Что же вы застыли? Или кто-то там собирался быстро одолеть меня в поединке? — на его устах вновь появилась злорадная усмешка.
Это место было знакомо юному Учихе. Оно вселяло в него ужас, но составляло привычную картину, когда тот сильно углублялся в свои мысли. Это было кладбище. Куча надгробий, расположившихся на холме. Небо было кроваво-красным, а земля и трава окрашивались в темно-серый цвет. Холм был окружен чащей из засохших, похожих на чьи-то корявые лапы, деревьев.
Каждый раз, попадая в это место, Саске с ужасом думал, что это гендзюцу Шисуи, в которое он попадал уже не раз. Меньше всего он хотел вновь видеть те ужасные сцены, которые ему рисовала фантазия Акацуки — смерть брата и матери, растерзанные тела друзей и другие кошмары. Однако же, место это было плодом воображения самого Учихи Саске. И попадал он сюда небезосновательно. Его вел чей-то зов, призывный вой.
И вот, поднимаясь по холму между потрескавшихся от времени надгробий, тревожно глядя на кроваво-красное безоблачное небо, Саске достигал конечной точки — огромной каменной клетки, вмурованной в скалу на самой вершине холма.