Ураганные хроники
Шрифт:
Сама же Рина ворочалась с боку на бок, не в силах уснуть. Незнакомая кровать, ужасный денек… «Надо успокоиться, — сказала она себе. — Ладно, Кир заснул как убитый, но я ведь Лане спать не даю…»
Впрочем, успокоиться не получалось. Неудивительно, что минут через пятнадцать дверь без стука отворилась и на пороге появилась Лана — слегка сонная, в нарядной «гостевой» ночнушке и халатике, с подушкой в руке.
— Привет, — сказала она. — Заснуть не можешь? Давай я с тобой лягу.
Рина против воли улыбнулась, такая Ланочка была в этот момент милая, заспанная.
— Давай, — сказала она и приглашающе откинула одеяло.
Меланиппа
Но сон все равно не шел. Обычно обнимашки помогали, однако в этот раз нервная энергия не желала успокаиваться. Что-то подступало к горлу, горячее. Эх, если бы Кир так не устал, разбудить бы его и соблазнить! Это-то всегда помогало. Но…
Вдруг Лана ужом повернулась в ее объятиях, оказавшись лицом к лицу.
— Риночка, — сказала она серьезно, положив теплую ладошку ей на лоб. — Ты слишком много думаешь, милая. Тебе надо просто выкинуть все из головы.
— Не получается… — со вздохом призналась Рина.
— А если я тебя в лобик поцелую?
— Ну поцелуй…
Мягкие Ланины губы коснулись ее лба, потом виска, щеки… Накрыли губы. Рина охотно ответила на поцелуй. Они несколько раз целовались с девчонками, просто чтобы почувствовать, каково это — и было приятно. С Кириллом лучше: там сразу между ними будто что-то взрывалось, когда сильнее, когда слабее, но неизменно с искрами и фейерверками… А поцелуи между собой имели такой домашний оттенок тепла и принятия, как раз то, что нужно измученной душе после сегодняшнего!
Однако в этот раз что-то ощущалось иначе. Губы Ланы вдруг стали требовательными, почти жесткими — если так можно описать что-то настолько мягкое и теплое. Язычок скользнул в рот Рины, почти бесцеремонно, почти властно. С неожиданным напором Меланиппа прижалась к подруге, просунула одну руку ей под шею и положила на затылок, другую положила на бедро и начала поглаживать у края ночнушки, одновременно сдвигая ее вверх.
«Ого, вон она как!» — подумала Рина.
В этих случаях героини некоторых романах о школах для девочек, которые она читала в подростковом возрасте, восклицали что-нибудь вроде «Что ты делаешь!», или «Как ты можешь?», или даже «Но ты же не мальчик!» Однако Рине было абсолютно понятно, что делает Лана: по их связи сердец до нее долетала ее стальная решимость, нежная заботливость с оттенком легкой снисходительности, сильнейшее восхищение ей, Риной, перемешанное с вожделением, и, самое главное, любовь. Море любви
Оставалось только решить, как ей самой к этому относиться. Останавливать или нет?
Рина была уверена, что на их отношения не повлияет ни то, ни другое. Лана предлагала от чистого сердца, и Рина была вольна принять или не принять. Просто она как-то никогда не думала о таком…
Тут рука Ланы скользнула под край ночнушки, к трусикам. Тонкие маленькие пальцы раздвинули ее ноги, по-хозяйски легли на тонкую ткань, там, где она уже слегка повлажнела, и надавили. Рина ахнула. Рука Кирилла ощущалась совсем по-другому! Но…
«Нет, не буду останавливать», — подумалось ей, и ее рука сама собой скользнула в волосы Ланы, чтобы прижать ее чуть сильнее, углубить поцелуй.
Та
— Ш-ш-ш, — Лана оторвалась от губ Рины, чтобы пробормотать. — Не пытайся командовать. Сейчас не ты главная, а я. Тебе надо расслабиться.
Нота стальной решимости, спрятанная под нежной ласковостью, усилилась, и Рине как-то совершенно расхотелось «командовать». Она послушно опустила руку Лане на спину, поглаживая ее между лопаток, которые ее ночнушка оставляла открытой. Губы Ланы между тем опустились к шее, начали покусывать и целовать ключицы Рины, тогда как рука ритмично нажимала и подтягивала ткань между ног, не касаясь, впрочем, не то что кожи — даже самых чувствительных мест, которые стремительно начинали сочиться влагой.
Потом Лана и вовсе отпустила там, и с затылка Рины тоже убрала руку, зато спустилась губами по ее торсу. Ее горячее дыхание и острые зубки теперь работали над одним соском Рины, тогда как руки мяли саму грудь.
— Какая… Же… Все-таки у тебя большая… — пробормотала Лана, отрываясь на секунду. — Спелая… Сладкая… Кириллу так нравится…
Рина охнула от одного особенно сильного укуса.
— Твою… Он тоже любит ласкать.
— Да, любит. Он всех нас любит. Но твоя самая красивая. Хотя у Ксюши самая большая.
Лана сказала это без тени сомнения или ревности, как абсолютный факт. После чего толкнула Рину, переворачивая ее на спину, и оседлала сверху.
Выглядела она в этот момент превосходно: изящная, ладная. Ее собственная грудь напряглась под тонкой тканью сорочки, маленькие соски темнели сквозь шелк, губы раскраснелись.
Ринина рубашка уже оказалась задрана до груди, и они совместными усилиями стащили ее через голову, после чего руки Ланы тут же снова завладели Риниными грудями. На сей раз она почти не касалась сосков, лишь сминая и разминая плоть.
— Давай… Разденемся, — пробормотала Рина, опуская руки, чтобы снять трусики.
— Нетушки, — Лана откинула ее руки. — Я же сказала, не командуй!
После чего наклонилась и начала горячо дышать на левый сосок, вылизывая светлую ареолу, которая тут же встопорщилась от ее усилий.
— Я никуда не тороплюсь, — добавила Лана. — Ты не дала мне заснуть, теперь расплачивайся.
«Ах вот оно что…» — подумала Рина.
Лана хихикнула.
— Не-а, ты даже не подозреваешь всего моего коварства! — Она наклонилась, прижалась губами к уху Рины и тихо прошептала: — Но скоро поймешь.
Затем она вновь вернулась к груди Рины и обхватила сосок губами, размеренно посасывая.
«Собирается мучить меня, — поняла Рина, — не давать кончить, пока я не запрошу пощады… Я читала о таком… Ох-х…»
Эта мысль не вызвала у нее никакого внутреннего протеста: наоборот, Рина почувствовала, как возбуждение захлестнуло ее еще сильнее.
…Но она и в самом деле не подозревала всего коварства Ланы!
Сперва Меланиппа очень долго ласкала грудь Рины, пока Рина не начала сходить с ума и умолять ее поторопиться. При этом стонать в голос она не рисковала: Кирилл спал за стенкой и, раз его не разбудили их эмоции по связи, был и в самом деле не на шутку вымотан. И только вечность спустя, когда Рина, казалось, готова была взорваться от одного прикосновения, все же опустилась ниже, стащила с Рины трусики, развела пальцами складки и начала аккуратно, нежно вылизывать ее везде — кроме того места, где Рина хотела ее пальцы и губы больше всего!