Ураганный туман
Шрифт:
В связи с этим обсуждался вопрос о мерах по овладению Мамонтовой пещерой, которая, забыв свою связь с Концерном спасения, объявила себя самостоятельным государством. Ракетопланам при выполнении этих замыслов придавалось большое значение.
Но совсем особую роль приобретали ракетопланы в свете осуществления замыслов еще более широких. Имелись в виду походы на восток, где в подземных сооружениях, как недавно удалось установить, укрылись остатки населения коммунистических стран.
Уничтожение этих сооружений было завещанием погибшей культуры и цивилизации. Рейлихская
Генералы Вельттауна горевали, что в условиях подземных пещер-убежищ и атомные и водородные бомбы могут оказаться малоэффективными. Приходилось рассчитывать на рукопашный бой.
Десантная армия головорезов, вооруженных автоматами, шпагами и кинжалами, готовилась вылететь на тысяче ракетопланов в поход. Воинственный город Вельттаун жил войной и не мыслил жизни без нее.
А там, наверху, мчался черный ураганный туман, принося с собой моря влаги, которые обрушивались на дрожащую Землю, а мертвящий космический холод сковывал льдом остатки не исчезнувших еще океанов.
День за днем все больше и больше сравнивались все неровности мрачной, почти умершей планеты..."
Василий Климентьевич захлопнул книгу и откинулся на спинку кресла.
– Так, - сказал он, рассматривая черную обложку, изображающую ночное небо, а на нем странное, желтое, взлохмаченное солнце с пышной короной протуберанцев, взошедшее над мертвой, скованной льдом Землей.
– "Доктор Шерц, "Пепел грядущего", роман из близкого будущего, литературная премия "Арениды", учрежденная господином Вельтом". Как видите, друзья мои, перед нами яркий пример буржуазной фантастики. У представителя обреченного мира фантастическая мысль может быть только обреченной - он лишен мечты.
Министр встал и заложил руку за борт гимнастерки.
На кровати лежала Марина. Лицо ее было бледно; тени под глазами делали их особенно большими. На стуле рядом с кроватью сидел профессор Кленов. Между колен он держал старинную палку с серебряным набалдашником, на который положил подбородок.
– Я бы осмелился распространить вашу мысль, Василий Климентьевич, - сказал он.
– Обречено все, что, не являясь наукой, претендует на трактовку научных положений или предвидений... М-да!..
– Нет, - возразил министр.
– Подлинная научная фантастика способна бросать в умы людей зерна замечательных идей, она может по-настоящему приподнять завесу будущего. Но этого не в состоянии был сделать доктор Шерц, - если не ошибаюсь, ассистент самого профессора Бернштейна. Как автор цитированной книги, он не ушел за пределы мыслей и идей, в окружении которых живет. Даже в будущем мире этот буржуазный ученый не смог обойтись без капиталистических противоречий. Город Вельттаун у него борется за новый передел мира, не забыл еще своей дикой ненависти к коммунизму, даже в новых условиях мечтает о войне с ним. Произведение доктора Шерца сейчас самое популярное в капиталистическом мире, оно вышло
Министр положил книжку в красивом переплете на стол.
Кленов встал, опираясь на палку, и стал перелистывать книгу.
– М-да!.. Научная фантастика... Не вижу смысла в распространении подобных изданий. Где тут зерна идей, о которых вы изволили упомянуть? Какой-то ураганный туман... Испаряющиеся моря. Бред! М-да!.. Позвольте, однако... Испаряющиеся моря... Пожалуй, это стоит обдумать.
Министр смотрел на профессора, улыбаясь.
– Какие страшные картины будущего мира нарисовал Шерц!.. Мне жаль этого Гарри!
– задумчиво сказала Марина.
– К сожалению, автор грешит в основных предпосылках. Все это не так правдоподобно, как может показаться. Ведь для полного исчезновения атмосферы с Земли нужно, чтобы происходящая на острове Аренида химическая реакция соединения азота с кислородом имела ту же пропорцию, что и соотношение этих газов в воздухе. А ведь это далеко не так. Миру грозит гибель не от исчезновения атмосферы, а из-за потери кислорода, необходимого для дыхания. Следовательно, доктор Шерц оперирует с неправдоподобным положением, и книга его поэтому не отвечает моим основным требованиям к научной фантастике и, в конечном итоге, бесполезна...
Стоявший в глубоком раздумье профессор вдруг оживился:
– Позвольте... М-да! Позвольте' Я только что сам был склонен отрицать значение этого жанра литературы, но некоторые мысли, высказанные в этой книге, натолкнули меня на интересную и крайне полезную идею... Значит, книга уж и не так бесполезна.
Министр улыбнулся.
– Что же заставило вас, уважаемый мой профессор, столь непоследовательно изменить ваши взгляды?
Профессор поднял вверх палец.
– Прекрасная идея, Василий Климентьевич! Она поможет нам уничтожить очаг воздушного пожара. Это напомнило мне нечто из моих прежних опытов. Я даже готов нейти на некоторое изменение нашего плана расстрела из орудий острова Аренида.
Министр нахмурился:
– Профессор, я напоминаю вам, что какие-либо изменения... Остров должен быть взорван!
– Нет, нет, Василий Климентьевич, я позволю себе заверить вас... Все остается по-прежнему. Снаряды будут посланы в остров Аренида, но... Одну минуточку...
Кленов сел и стал что-то писать на полях книги доктора Шерца. Он вынул из кармана очки, счетную электронную машинку и углубился в вычисления.
Министр усмехнулся, посмотрел на Марину и пожал плечами.
Потом он пододвинул к Марине стул и сел на него.
– А ведь я приехал проститься!
– Как, вы уезжаете?
– Еду на площадку Аренидстроя.
– Надолго?
– До его окончания. Заехал повидаться с вами. Поправляйтесь, принимайтесь снова за работу. Только, пожалуйста, не разбивайте больше сосудов!
– Василий Климентьепнч лукаво сощурил глаза.
– Это все доктор!
– рассмеялась Марина.
– Он не удержал чашки в левой руке... А все уж подумали, что произошел взрыв.