Ураганы судьбы
Шрифт:
Содержание здания в неприкосновенности и, желательно, вдалеке от внимания городских властей было нелёгким подвигом, даже несмотря на то, что это место находилось в отнюдь не фешенебельном восточном районе Бреммертона. Такая задача требовала обещаний о восстановлении и благодарностей, замаскированных под политические взносы и благотворительные пожертвования. Она требовала постоянного переоформления разрешений на работу и новых планов здания, включая девятимесячное вождение чиновников за нос, пока наконец все способы объявить здание архитектурным памятником
Это оказалось одной из самых сложных миссий Франчески Дженкинс.
Теперь же пришло время прикрывать лавочку, хотя и не по её воле. Франческа проверила замок на следы взлома и затем, перед тем как войти, подала знак Курайтису. Он догнал её в заваленном мусором лестничном колодце, где они, поднимаясь по лестнице, каждый отдельно проверяли все сигнальные устройства, осторожно обходя ступеньки, которые они или оснастили ловушками, реагирующими на давление, или подпилили, чтобы они проваливались под весом. Лишь ещё один человек знал все ло-вушки, и если бы он совершил здесь ошибку, всё бы было закончено.
К тому времени, как они забрались на второй этаж, оба бывших агента Секретариата Разведки были убеждены, что никто не появлялся здесь в их отсутствие. Франческа удовлетворённо кивнула Курайти-су, глядевшему прямо сквозь неё своими ледяными глазами, в которых ничего нельзя было прочесть. Ей было всё равно. Она привыкла к этому.
Мастерская была спрятана в конце короткого коридора, заблокированного двумя хорошо закреплён-ными дверями. Там не было окон, которые бы могли выдать движение. Ничего, что могло бы выдать внешнему взгляду какой-либо свет.
Пройти во вторые двери было всё равно, что очутиться в другой реальности. Обуглившаяся штука-турка и разрушенные балки сменялись паркетом, обшитыми деревом стенами и новым подвесным по-толком. Продуманная компоновка комнаты оставляла достаточно пространства для открытой кухни, жилой площади и спальни, отделённой панелью сёдзи. Практически половину комнаты занимала «Сту-дия Феникс», как про себя назвала Франческа новый дом Реджа Старлинга. Пачка пустых полотен стояла прислоненными к стене, а посередине находились три мольберта, завешенных ядовито-зелёной тканью. Пол забрызган краской, некоторые из высохших пятен даже приобрели рельеф, что кто-то мог запнуться о них.
Великий Валерий всё ещё спал, хотя уже был почти полдень, и автоматический таймер включил свет. Панель сёдзи была установлена так, что отбрасывала тень на кровать, но Курайтис решил эту проблему, повалив панель, которая упала на пол с громким деревянным стуком. Гора на кровати подскочила и зарокотала, как будто остров во время землетрясения, находящийся под одеялом. Толстая рука наполовину стащила покрывало, и на них уставилось крупное лицо Валерия Симонса.
– Ты даже не представляешь, насколько сильно я раздражена, – начала перебранку Франческа.
Как и большинство крупных мужчин, Симонс обладал существенными запасами неиспользованной энергии. Лишь этим можно было объяснить то, как быстро он поднял свою массу с кровати, отбрасывая одеяла в сторону и поправляя
– И вас с добрым утром, милая леди, – спросонья прорычал Симонс, лишь сейчас осознавая, что уже стоит на ногах. Он стянул полотенце со спинки кровати, потёр им лицо. – А, и вы на этот раз привели с собой живое ледяное изваяние. Как чудесно!
Франческа была не в настроении для упражнений в сарказме. Она поставила свой рюкзак на пол, и кивнула Курайтису.
– Прекращай, Валерий, и одевайся. Ты сегодня выезжаешь.
– Выезжаю? – Он перевел взгляд с Франчески на Курайтиса. – Но цикл не завершён. Вы говорили, нужны ещё три «оригинала». Мы же договорились.
– Договорённость зависела от выполнения тобой простейших мер предосторожности, разработанных ради твоей же безопасности, – безапелляционно заявил Курайтис. – Осуществлять вход и выход из зда-ния разрешалось только ночью. Никто не должен был знать о твоём местонахождении. И ни при каких обстоятельствах тебе нельзя было даже давать намёка о том, что Редж Старлинг находится на Упано.
Симонс вздрогнул, как от удара.
– Ну хорошо, я продал несколько эскизов ранних картин из цикла «Кровавая Принцесса». Но я мог достать их с помощью своих связей на Нью-Эксфорде. – Он попытался придать голосу нотки возмуще-ния. – И исходя из того, что вы платите за шедевры Старлинга, я не вижу причин, по которым мне было бы запрещено получать дополнительный заработок. Я смотрю новости. Эти картины становятся его самыми культовыми работами.
Франческа жестами показала Курайтису, чтобы тот начал зачистку. Он вытащил баллончик из своего рюкзака, пошёл в ванную, открыл аэрозоль, бросил шипящую жестянку и закрыл дверь.
– Прпежде всего, – сказала она Симонсу, – в тех редких случаях, когда Редж делал эскизы, он ни-когда не позволял им попадать в руки коллекционеров. Он даже никогда не давал никому смотреть на них. Он сжигал их как можно быстрее. Во-вторых, не имеет значения, мог ли ты получить их легальным путём. Ты уже имеешь проблемы с законом на Нью-Эксфорде за подделку работ Реджа. Мы не можем позволить, чтобы твоё имя связывали с этой серией, иначе всё дело развалится.
Она нагнулась и выудила зажигательное устройство из своего рюкзака, помахав ею перед носом у Симонса.
– А теперь – одевайся!
– Ну хорошо, – сказал он. – Но не могли бы вы выйти из комнаты, пожалуйста?
– Натягивай одежду поверх пижамы, – сказала ему Франческа. – Нам нужно заниматься делом.
Она начала собирать полотна на полу, сбрасывая их в хаотичную кучу.
Аэрозоль, который Курайтис открыл в ванной, уже начал заползать языками в студию. Судя по рез-кому запаху, это был какой-то растворитель на основе бензина. Нос стало жечь, и Франческа начала дышать ртом.
– Что это за вещество? – спросил Саймонс, одной рукой влезая в рубашку.