Урал-батыр
Шрифт:
Мать несчастная средь матерей.
Сожгли из них у меня четверых,
Утопили в воде пятерых.
Мой старик того не стерпел,
Горе такое снести не сумел,
И, не ведая, что творят.
Не боясь, что будет убит,
В ярости позабыв о страхе.
Бросился на людей падишаха.
И несчастного
Прямо перед глазами моими
Закопали живьем в могилу.
Осталась при мне лишь младшая дочь.
Рады бы и ее уволочь,
Оторвать от матери чадо,
Поглумиться были бы рады.
Только в лес и сбежала с ней.
И таких, как я, матерей,
Беглецов много бродят здесь —
Горемычных скрывает лес.
Добр ты, по всему, сынок,
Знаешь цену тяжких дорог,
Потому дам тебе совет;
Возвращайся скорее домой,
Уходи из земли нашей злой!»
«Через реки и через горы
Шел сюда я не дни, а годы.
Много разных дорог прошел;
Если Смерть не найду я тут,
Ту, что черной бедой зовут,
Если ей голову не размозжу,
Мир от Смерти не освобожу,
Мне Уралом не зваться вовек!» —
И, такие слова сказав,
Попрощался с ними Урал,
На льва своего вскочил, и стремглав
Во дворец, где жил царь Катил,
Лев его поскакал что есть сил.
Так проехал Урал немало,
И такое пред ним предстало:
Словно от матери одной,
Все обличил одного —
Все нагие, унылой толпой
Друг за другом люди стоят,
Каждый ни мертвый, ни живой,
Выстроились за рядом ряд.
Мужчины от женщин отделены.
Кто противится хоть слегка.
Тех прислужники тычут в бока.
Не жалеют своих кнутов —
Бьют нарушивших стройность рядов.
К ним-то и подъехал Урал.
Только взглядом успел обвести
Площадь, как в шагах тридцати
Он другую толпу увидал.
Там,
Под криками, полными угрозы,
Онемевшие от испуга,
Жестами объясняясь друг с другом,
Стояли, к сердцу прижав детей,
Толпы отцов и матерей.
К ним скорее Урал поспешил.
«Что происходит тут?» — спросил,
Рассказал о цели своей.
Тому, что Урал им говорил,
С жадностью внимала толпа.
Выступил старик и к Уралу
Обратился с такими словами:
«Все обличье твое, егет,
Разговор твой и гордый вид
И что едешь на льве верхом,
Яснее ясного говорит
О том, что ты из чужих краев.
В нашем царстве свой у нас царь.
Средь прислужников — свой главарь.
Люди самых разных родов
В этой толпе, нет которой конца.
Каждый год в день рожденья царя,
В честь его матери и отца,
В честь колодца, чьею водой
Ребенком омывали царя,
Он приносит в жертву людей.
Утвердился обычай сей —
У владыки есть Черный Ворон —
Он со знамени смотрит гордо.
Ворону набивают утробу
Каждый год в этот день особый.
Видишь хищных птиц? Сюда
Прилетели они неспроста.
На холме расселись они —
Знают: будет для них еда.
Когда в колодец бросят, и там
Девушки, захлебнувшись, умрут,
Извлекут их тела, по холмам
Воронам на съеденье швырнут.
Вот эти связанные егеты
Приведены изо всех родов.
Дочь царя ежегодно тут
Выбирает из них одного;
А затем царь Катил рабов
Отбирает для дворца своего.
А затем уж дворцовая знать
Жертву для Тэнгри начнет выбирать…»
Не успел старик договорить,
Гостю горе свое излить,
Как на троне золотой
Появилась царская дочка —