Уральская пленница
Шрифт:
Уже в вагоне она заглянула в конверт. Деньги. Много денег. Если с умом их тратить, то можно растянуть на пять лет. А уж там она начнет сама зарабатывать и вернет деду все до копеечки.
И слово своё сдержала – вернула Петру Петровичу всё и даже больше. Но не знала, что все эти годы он ждал не денег, а её саму. А Ольга приехала только раз, когда умерла Елена Васильевна. Похороны, памятник, оградку, поминки – все оплатила, все сделала по-людски, не придерешься. Только времени не хватило, чтобы поговорить с дедом, утешить. Снова оставила
Но вернуться пришлось, когда врач районной больницы прислал телеграмму: «Ваш родственник в тяжелом состоянии».
Честно признаться, если бы дед умер, она бы не поехала, только бы денег прислала. А тут её что-то толкнуло – надо ехать!
Она успела, застала деда живым. Он долго смотрел на неё своими печальными глазами и молчал. Больничная палата была обшарпанной, дверью соседствовала с общим туалетом. На панцирной сетке тощий матрас, застеленный серой простыней, поверх исхудавшего тела клетчатое байковое одеяло с инвентарным номером. На тумбочке пакет с апельсинами – соседи позаботились.
Говорить им было не о чем. Целая жизнь легла между ними – тринадцать лет. Чтобы как-то загладить свою вину, Ольга заплатила за отдельную палату, купила новый матрас, новое постельное белье, шелковую пижаму, каждый день приносила из лучшего ресторана вкусности, которые чаще оставались нетронутыми. Она рассказывала о своей жизни в Москве, о бизнесе, о сложностях в финансовой сфере, о взяточниках и попрошайках разных рангов. Рассказывала, где ей пришлось побывать по делам или на отдыхе. Дед слушал, иногда чуть заметно улыбался. Он любовался статной женщиной, сильной, знающей себе цену. Вон как перед ней врачи и медсестры забегали. А ведь и голоса ни на кого не повысила. Наверное, и в бизнесе у неё все в порядке, и в семейной жизни.
Вот здесь Петр Петрович угадал наполовину. Да фирма у неё крепкая, с большим потенциалом. Людей она подбирала сама, по человечку, только профессионалов. А вот семейная жизнь почему-то не складывалась. То ли из-за нехватки времени, то ли из-за мужского склада ума, то ли не созрела еще душой. Любовники были, любви не было.
Правда, появился Кирилл Зубов, и впервые Ольга почувствовала, что её потянуло к мужчине. Он был красив, образован, практичен, имел квартиру на Юго-Западе, умел поддержать беседу на любую тему, и в свои тридцать пять лет еще ни разу не был женат.
С Ольгой Кузьмичевой они пересеклись на одном официальном приеме и сразу стали встречаться. Они были похожи в своём стремлением достичь большего, умением работать двадцать пять часов в сутки, не обращать внимания на мелкие житейские неприятности. Даже через год ни тот, ни другой не заговаривал о совместной жизни. А когда Ольга сообщила, что собирается покупать новую квартиру, Кирилл помог ей с выбором района и посоветовал надежную риэлтерскую контору. Оба понимали, что в их отношениях больше дружеского общения и партнерского интереса, чем потребности сблизиться
Однажды Ольга увидела Кирилла в обществе красивой дочери их общего знакомого и почувствовала укол ревности. Она тут же зафлиртовала с главой консалтинговой компании, который давно подбивал к ней клинья, и даже разрешила тому проводить её до дома. Дальше этого дело не пошло, но уже на следующий день Кирилл предложил ей на несколько дней отправиться в Хорватию, где они впервые заговорили не о «тебе и мне», а о «нас».
Если бы не эта поездка на Урал, на похороны неродного деда, они бы уже неделю назад подали документы в загс, как планировали в Хорватии.
Но что случилось, то случилось: сходят в загс на следующей неделе. Днем раньше, днем позже, никакой разницы.
А мужик возле обшарпанного вертолета тем временем пытался затащить на борт последний тюк, но одному ему было не с руки. Тюк никак не хотел протискиваться в узкий проём, и мужик снова и снова поднимал его, напрягаясь всем телом. Наконец, поняв тщетность своих усилий, он уселся на него и, бормоча что-то злое себе под нос, вынул сигареты.
– А курить здесь запрещено, – заметила неизвестно для чего Ольга. – Вон и плакатик об этом вещает.
Мужик глянул на плакат, потом задержался взглядом на даме, оккупировавшей служебную скамью. Он оценил её формы под модным костюмом, ухоженные темно-русые волосы, слегка подкрашенные серые глаза, а также шикарную дорожную сумку и скромные на первый взгляд серьги, но которые, по его прикидкам, стоили как хороший автомобиль.
С минуту они смотрели друг на друга, потом Ольга отвернулась, а мужик полез в брюхо вертолета.
– А вы не поможете мне? – услышала Ольга через пару минут.
Она приоткрыла глаза, взглянула на стоящего у вертолета мужика, который в очередной раз пытался запихнуть тюк внутрь.
Еще чего, подумала женщина, но встала. Ладно, сделает она доброе дело, а то он так и провозится до ишачьей пасхи.
– Давайте вы наверх, а я тут снизу подам, – мужчина подхватил её за талию и легко поднял над землей. Она вцепилась руками в поручни, перекинула сначала одну ногу через бортик, потом другую. Повернувшись к выходу, потянула на себя довольно объемистый и тяжелый тюк, который снизу толкал хозяин вертолета, но не удержалась на каблуках и опрокинулась назад, с ужасом представляя, как сейчас поклажа раздавит её. Но, кажется, обошлось без травм.
– Не ушиблись? – мужчина смотрел на неё заинтересованно, но не торопился освобождать от тюка.
– Руку дай.
– Пожалуйста.
С его помощью она поднялась, поправила тренч, отряхнула юбку.
– Вот возьмите, – мужчина протянул ей платок. – У вас на лице…
– Не надо, у меня есть свой.
Но вертолетчик оказался настойчивым.
– Давайте я вам помогу.
Его рука приблизилась к лицу Ольги, и она прикрыла глаза, ожидая, как платок пройдется по её щекам, лбу.