Уральские петы
Шрифт:
– И я тут навсегда?
– наконец разродился побледневший подросток.
– Нет Петров, - обрадовал я его.
– Валентина Геннадиевна попросила меня дать тебе шанс. Через десять дней, если выживешь, я тебя отсюда заберу.
– А если помру?
– Да и чёрт с той, - честно сказал я, широко улыбнувшись.
– Удобрением станешь.
– Иван Петрович, я больше не буду! Никого больше не трону, мамой клянусь. Перед всеми извинюсь.
– Нет тебе больше веры парень, так что смирись. Будь мужиком, сам же пропагандировал арестантский быт. Считай, что это твой первый срок, всего десять дней. Всё Петров, инструктаж закончен. Деревня вон там, советую напоследок идти туда поскорее, пока темно не стало.
– Что вы меня всё пугаете? А можно мне позвонить? У меня на воле есть кореша.
– Отлично! Конечно звони, всё твоих руках. Только ты уж извиняй, здесь роуминг дикий, так что ты у кого другого добывай себе телефон. Наверняка здесь сотовые есть, Китай же близко, а там с этим делом полный порядок.
– За что вы так только со мной?
– со слезами на глазах вопросил отрок.
Ишь ты, актёр погорелого театра! На жалость решил давить, паскудник.
– Больно у тебя самомнение высокое Петров. Не переживай, все твои друзья тоже здесь, но в разных местах. Я решил, что так будет спортивней.
– И Зинка?
Надо же, о своей возлюбленной подумал. К её прискорбию, она не только с ним спала, но занималась и куда более неустраивающими меня вещами.
– И она тоже. Ты не думай, что какой-то особенный. Пойми, по сути мне на тебя совершенно плевать. Если бы ты не кошмарил в детдоме остальных, так и жил бы себе, ауешничал по-тихому.
– Вам легко говорить, вы богаты. У вас всё есть. Ребята рассказывали, что и вертолёт даже.
– Есть такой, но если честно, мне просто повезло. Три года назад я был обычным инженером. Но знаешь что, когда ничего не было, я не пытался никого ограбить, как это делал ты со своей шпаной.
– Они от этого становились сильнее, - начал втирать мне ауешную ерунду малолетний рэкетир.
– Мир вокруг злой, нужно надеяться лишь на самого себя.
– В точку Петров! Именно это тебе и предстоит. Это твои Фермопилы. Выживешь - станешь в детдоме легендой.
– Вы о чём? Какие ещё пилы? Вы меня на лесозаготовку отправили?
– Историю надо знать, неуч. Были такие древние дровосеки, о них до сих пор помнят. Потом узнаешь подробнее, когда вернёшься. Если это будет.
– Не хорони дядя меня раньше срока, - самонадеянно гаркнул захорохорившийся парень.
– Я там выжил, где ты бы помер через день. Вернусь - ты ещё пожалеешь, что со мной связался.
– Вряд ли Петров. Я обычно проблемы решаю кардинально. Это с вами, малолетками, вошкаюсь, потому что жёны попросили. Но честно скажу, смерти твоей я не хочу, так что шанс у тебя есть. Маленький, но какой сам заработал. Сможешь перестроиться, вполне себе дотянешь. А когда вернёшься, поговорим ещё раз. Сразу скажу, оставлять за спиной такого грозного мстителя как ты, не стану. Так что ты хорошо подумай, что станешь говорить мне, в следующий раз.
Заткнувшийся угрюмый детдомовец отвернулся от меня, всем своим видом демонстрируя своё арестантское достоинство и несломленность. Юношеский максимализм, ёлки-иголки. Молодец, что не сломался, не рыдает, не требует адвокатов и защитников прав человека, как делал Эдуард. Такие мне и нужны. Кривизну эту ауешную только выпрямить, и станет совсем хорошим человеком.
Помахав на прощание Петрову рукой, я повернулся к нему спиной и побежал подальше, чтобы скрыться Порталом. Из-за спины донеслось "сука". Не став реагировать,
Оказавшись через двадцать минут дома, я встретил там почти всех вернувшихся жён. Все посылки они доставили, вся стая детдомовцев оказалась на десять дней предоставлена сама себе. На каждом из пяти волчат и трёх волчиц стояли Камеры. Отслеживать их мы, конечно, будем, но это лишь, чтобы забрать их потом либо живыми, либо мёртвыми.
Насчёт трупов у меня были определённые планы, так что об удобрении Петрову я соврал. При любом раскладе останки его тела в Бангладеш не останутся. Возраст у них минимум четырнадцать лет, так что по меркам той страны они уже взрослые. Мозги у них есть, а гонору поубавится. Пусть свой арестантский быт попробуют построить на плантациях риса в переполненном людьми мусульманском человейнике.
– -----------------------------------
Среда (07.09)
Посмотрев, как обстоят дела с трудными подростками, я убедился, что все они живы. Один, правда, ненадолго. Катю, которая возилась с ним, он не послушал. Решил добраться до американского посольства. Жрать ему хотелось, но украсть в деревне не получилось.
Сбежав от преследователей, он предпочёл добыть еду в джунглях, нажрался какой-то дряни и сейчас помирал от несварения. Грибы в Бангладеш оказались совершенно не приспособлены для его сибирского организма.
Как и все, об особенностях местной флоры он вчера был проинформирован, так что свой шанс выжить спустил в унитаз лишь благодаря личной тупости и заносчивости. Работать для него было в западло, а баланду в Азии никому просто так не дают. Тупые мне не нужны, так что Аминь.
Разочаровала и одна из девиц, та самая Зина. Решила не работать руками на фабрике, и, несмотря на свой скромный возраст в пятнадцать лет, раздвинула ноги, начав продавать свои услуги за плошку риса. Сама предложила, сама выбрала эту кривую дорожку. Её белая кожа была местным в диковинку, так что клиенты уж выстроились в очередь.
Хоть в предыдущем детдоме для неё это и было нормой, но мне в МинВодах это совершенно не нужно. А она там активно толкала других девчонок на эту стезю. Шанс вернуться в Россию у неё был, теперь всё. Забирать её обратно я не стану. Такая мне в детдоме не нужна. Коли место у нас освободилось, проще найти нормальную девчонку, оставшуюся без родителей, и помочь уже ей. Жёны с моими выводами согласились, особенно Инга.
Сапёрша, была расстроена этой ситуацией больше всех. Это она возилась с этой Зиной ещё до того, как мы открыли "Спарту", а потом доставила в Бангладеш. Вчера Инга сходила к ней поздно ночью, дала последний шанс.
Даже приводя той малолетней проститутке примеры из личного опыта, её попытки изменить девочке, вернее малолетней женщине, судьбу оказались тщетными. Объясняла, наставляла, но либо не хватило педагогического таланта, либо карты так легли. Однако старания сапёрши не остались незамеченными среди остальных жён. С Ликой, Людой, Томой и Машей у моей шестой жены, обладающей самым неоднозначным среди всех Спутниц прошлым, подросла Синхронизация.
Потратив КСЕ на двадцать четвёртый Уровень для хмурой Инги, я повысил его у следующих порядковых номеров - Алёне и Хасе. Новенькие постепенно догоняли по этому показателю остальных, можно было бы и быстрее, если бы не запрет Смайла. Опираясь на неведомые мне параметра наших организмов, он блокировал мне моё стремление по быстрее выровнять прогресс у всех Спутниц.