Уральские стихи

Мурзиди Константин Гаврилович

Здесь, следовало бы, конечно, приводить строки и строфы из Мурзиди. Случается ведь так, что рассуждения о поэте повисают как дымы, когда касаешься самой фактуры стиха; она нередко явно противоречит умозаключениям. Дабы утвердить читателя в мысли, что наши рассуждения не голословны, что они покоятся на прочном фундаменте действительности, процитируем хотя бы одно лирическое восьмистрочье поэта, которое, на наш взгляд, довольно объемно характеризует его творчество:

Половину сердца отдаю.

Не берешь? Всего отдать не смею,

Безраздельно я им не владею.

Я боец. И каждый день в бою.

Без него нельзя — крута дорога.

Отдаю полсердца и молю:

Если ты подумаешь немного,

То поймешь, как я тебя люблю…

Свойственная Мурзиди добродушная, лукаво–ироническая интонация не приглушает серьезности им сказанного, а делает его более разительным, контрастным. Половина сердца, в данном контексте, куда больше, нежели все сердце в иных других стихах.

Мы уже ссылались на Светлова. Сошлемся и на Илью Сельвинского, который писал о стихах Мурзиди, посвященных рабочему подвигу Урала: «Так поэтически и философски может воспринимать прозу, вернее поэзию производства, только советский человек. И так воспринимает ее герой стихов Мурзиди — труженик, созидатель».

Героем многих стихов Мурзиди является, несомненно, сам Мурзиди. Лирика переплетается с эпикой и эпика с лирикой, являя собой органически единый сплав.

Не впали ли мы, однако, в апологетический раж? Думаем, что нет; мы не назвали автора этой книги поэтической звездой первой величины. Но разве только они украшают небо?

Если мы уж обратили свой мысленный взор к небесным светилам, то, продолжив свое сравнение, скажем, что подобно тому, как обычное наше небо не усеяно сплошь звездами первой величины и не одни они составляют его красу, так и поэтическое небо тоже немыслимо без множества разновеликих звезд. Все они достойны внимания и признания.

Константин Мурзиди умер сорока восьми лет от роду, в 1963 году. Талантливая звезда его поэзии не закатилась. Ее живой свет — голос не иссяк, не умолк. Он и сейчас идет от сердца к сердцу. Подтверждение тому — настоящее издание. От души рекомендуем его читателю.

Семен Трегуб

* * *

Чем пахнет дым весеннего костра?

Я знаю — детством… Перед Первым мая

Костер дымится посреди двора,

И, грустный, ничего не понимая,

Растерянный, пытаюсь я постичь,

Как это вдруг дымок весенний может

Напомнить день, что был когда–то прожит.

Охотнику припомнилась бы дичь,

Зажаренная на костре вечернем,

А рыболову — вкусная уха,

Геологу — стакан из лопуха,

И все

это имело бы значенье…

Где ты, мой друг? Нам встретиться пора.

Молчание тревожить начинает…

Скажи мне, что тебе напоминает

Дымок весенний посреди двора?

1962

НАСЛЕДСТВО

Нам хорошо. Лежит земля большая —

Земля широких дымчатых путей —

Курганами, стенами крепостей,

Столетними дубами окружая.

И кажется, достаточно шагнуть —

И ты коснешься в сумеречном свете

Чужой шинели, ощутив тот ветер,

Что смог ее когда–то распахнуть.

И хорошо мне в этом окруженьи,

Где локоть к локтю сдвинуты века,

Где, продолжая старое сраженье,

Уже вступают новые войска.

Мой дом богат. Я берегу наследство,

Поэтому мне дороги равно

И песенки, заученные с детства,

И образы, любимые давно.

Они со мной, в больших и крепко сшитых

И также крепко стиснутых томах…

Наверно, очень холодно в домах

Высоких, неуютных, необжитых.

Наверно, очень трудно сознавать,

Что в доме невозможно обогреться,

А если вдруг придется воевать,

То не на что рукою опереться.

Мой дом богат. За мной отцы и деды.

Лежит, с утра дорогами пыля,

При нас уже узнавшая победы,

До нас еще обжитая земля!

1939

СЛОВО

Ты больше года ждешь меня, Светлана,

Как ждут больших, но очень редких встреч,

И, обращаясь к зыби океана,

Лишь наши льдины просишь поберечь.

— Ласкай ее, но сильным дуновеньем

Суровых ласк ее не растопи,