Уравнение Шекспира, или «Гамлет», которго мы не читали

Фролов Игорь

У читателя может возникнуть вопрос – отчего же отчим Гамлет ведет со своей приемной дочерью Офелией откровенно эротические разговоры? На это трудно ответить, оставаясь в рамках общепринятой морали. В те времена приемные дети вовсе не обязательно воспитывались приемными родителями. Сам Эссекс после смерти отца и при живой матери был отдан под опеку лорда Берли и жил в семействе опекуна какое-то время. Известно, что его юную падчерицу Елизавету после смерти ее отца воспитывала тетка Мэри Сидни-Пембрук, и нельзя с уверенностью утверждать, какие отношения были между девушкой и красавцем Эссексом – дочерне-отцовские или женско-мужские (пусть и платонические). Также известно, например, что отчим юной Елизаветы Тюдор адмирал Томас Сеймур питал к 13-летней падчерице

далеко не отцовские чувства, и падчеридца не отказывалась от ухаживаний отчима, заставляя ревновать мачеху.

Если нас смущают эротические разговоры, то почему не смущает обещание Гамлета в случае женитьбы Офелии дать ей в приданое свое проклятие? Строго говоря, приданое мог дать либо отец, либо отчим, либо старший брат, либо опекун – лицо, ответственное за материальное положение юной Офелии.

В дополнение ко всему вспомним о наставничестве Горацио – в нем нет ничего удивительного, ведь к Елизавете Сидни сватался в свое время горбун Роберт Сэсил. Но в каких отношениях были дочь поэта и госсекретарь – История умалчивает.

VIII. ДЖОНСОН, КОТОРЫЙ МНОГО ЗНАЛ

Несмотря на все доводы, приведенные выше, что-то мешает нам принять уравнение Лаэрт и Офелия = граф и графиня Ратленды. Признаемся: наше доказательство имеет всего лишь две точки опоры – «титулообразующую» траву руту и пастушку Офелию. Остальное – догадки. Да и рута, откровенно говоря, слабое основание для категоричных выводов – Офелия приводит целый список трав, имеющих отношение к Лаэрту, и каждая из них может опровергнуть наше построение. Давайте вернемся к песням Офелии и поищем, нет ли более весомых аргументов в пользу выбранного уравнения? Вот, например, явные отсылы к балладам о Робине Гуде. Они подталкивают нас к очередной тропинке интертекстового лабиринта, и, значит, мы просто обязаны наведаться в легендарный Шервудский лес. К этому нас принуждает и звание графа Ратленда – Steward of Sherwood Forest (Управляющий Шервудского леса), пожалованное ему королем Джеймсом сразу после смерти королевы Елизаветы. На этот раз нашим проводником будет младший современник Шекспира, поэт и драматург Бен Джонсон.

Benjamen Jo(h)nson (1572-1637) – сын священника, умершего за месяц до рождения сына, пасынок каменщика, занимался торговлей, был солдатом в Нидерландах. В 1597 году уже писал пьесы для труппы Лорда-Адмирала, в том же году попал в тюрьму за пьесу «Остров собак». В следующем году – снова тюрьма и угроза казни через повешение за убийство на дуэли актера Габриэля Спенсера. Избежал казни как человек, владеющий латынью (такие люди приравнивались к духовенству!), но был лишен имущества и большого пальца руки. Бен Джонсон довольно критически отзывался о Шекспире, однако играл важную роль в этой, до сих пор не разгаданной игре.

А сейчас обратимся к неоконченой пьесе Бена Джонсона «The sad shepherd: or, a tale of Robin Hood» (Грустный пастух, или рассказ о Робине Гуде). Время написания неизвестно. Действие пьесы происходит в Шервудском лесу, в долине Бельвуар, где, как мы знаем, находится родовое гнездо Ратлендов – замок Бельвуар. Хозяин Робин Гуд и хозяйка дева Мэриан приглашают пастухов и пастушек поохотиться на оленя. Казалось бы, этого уже достаточно, чтобы утвердиться в нашем определении Лаэрта и Офелии как четы Ратлендов – они же хозяева Шервудского леса. В подкрепление приведем цитату из книги Ильи Гилилова «Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна великого феникса»:

«Известный английский историк литературы Ф. Г. Флей еще девяносто лет назад <…> идентифицировал главных героев пьесы с графом и графиней Рэтленд – Роджером и Елизаветой. Он отмечал, что определение Робина как «главного человека Шервудского леса, его хозяина» вместе с кажущимся многим непонятным упоминанием о Бельвуаре, прямо указывает на Рэтленда (управляющий королевским Шервудским лесом – его почетная официальная должность, а расположенный

в нескольких десятках километров от леса замок Бельвуар – его родной дом) {Существенная топографическая деталь: Бельвуар и маленькая долина, которой он дал имя, расположен не на территории тогдашнего Шервудского леса, а в графстве Лейстер, за рекой Трент. И единственное, что связывает Шервуд и Бельвуар, – это Рэтленды, владельцы Бельвуара и управители Шервудского леса. Поэтому указание на «поэтов Бельвуарской долины» (где старинный замок был единственным очагом культуры) в пьесе, действие которой происходит в Шервудском лесу, может относиться только к Рэтлендам и их друзьям.}. Имя его «Леди, его Хозяйки» – дева Мариан – не могло быть отнесено Джонсоном к следующей (после 1612 года) графине Рэтленд, жене Фрэнсиса, имевшей нормальную семью и детей.

<…> В этой пасторали он (Джонсон – И. Ф.) вывел себя под именем Элкин, а также целую группу личностей, включая Елизавету, графиню Рэтленд, ее кузин Люси, графиню Бедфорд, и Мэри Рот, ее тетку Мэри, графиню Пембрук, и Томаса Овербери (все – поэты), а также старую графиню Сэффолк (в образе колдуньи) и ее дочь Франсис, интриговавших против Елизаветы Рэтленд».

Если Гилилов прав, то время, которое описывает Джонсон в «Грустном пастухе» – будущее по отношению ко времени наших событий. Фрэнсис, дочь графини Сэффолк, в 1606 году вышла замуж за 3-го графа Эссекса, сына Роберта Деверо, потом, влюбившись в Роберта Карра, фаворита короля Джеймса, она добилась развода с Эссексом. Считается, что эти ее интриги и показывает Джонсон в своей пьесе.

И главный контрдовод. Офелия поет о смерти милого Робина – уже свершившейся или грядущей. Но смерть Роджера Мэннэрса, графа Ратленда случилась в 1612 году, Фрэнсис развелась с 3-м Эссексом в 1613 году, тогда как нас интересует время не позднее 1604 года.

Если мы не нашли у Джонсона подтверждения нашим предположениям относительно Офелии и Лаэрта, то это не означает, что пьеса вовсе нам не пригодится. В ней имеется два интересных персонажа. Название пьесы «Грустный пастух…» определено одним из ее героев – пастух Eglamour (Игламур) грустит оттого, что его любимая Earine утонула два дня назад. На самом деле Иарин жива, но Игламур об этом не знает, все время ищет ее, спрашивая о ней у каждого встречного. Приведем самое начало пьесы (I. 1) – плач грустного пастуха:

Aeglamour.

Here! she was wont to goe! and here! and here

Just where those Daisies, Pincks, and Violets grow:

The world may find the Spring by following her;

For other print her aerie steps neere left:

Her treading would not bend a blade of grasse!

Or shake the downie Blow-ball from his stalke!

(Здесь! она привыкла гулять! и здесь! и здесь

Как раз где эти маргаритки, гвоздики, и фиалки растут:

Мир может найти Весну, следуя за ней;

Ее воздушные/надземные шаги не оставили иного следа:

Ее поступь не пригнула бы и травинки,

Или стряхнула головку одуванчика с его стебля!)

Сразу обращают на себя внимание несколько совпадений: Иарин утонула, но осталась жива; с ней связаны такие цветы как маргаритки и фиалки; само имя девушки – Earine – можно произвести от латинского earinus – весенний (на что и указывает Джонсон открытым текстом), однако есть еще одно слово, близкое к имени – earn – получать доход, прибыль, что сразу возвращает нас к ophello и, таким образом, перебрасывает мостик от пьесы Бена Джонсона «Грустный пастух» к пьесе Шекспира «Гамлет».