Уркварт Ройхо. Трилогия (ч.4-6)
Шрифт:
Отряд продолжил путь, а упавший боец из-за сломанной ноги остался в лагере. А тут ещё ливень начался. Да, следуя за разведчиками графа Устио, нам к тому же пришлось свернуть с хорошей дороги на грязную грунтовку. Ну чем не дурное предзнаменование? Для впечатлительных натур это самое то, что надо. К счастью, наша тройка смотрела на мир проще, и к испытаниям нам было не привыкать, а потому, накинув поверх одежды плащи, мы пробирались к перевалу и старались думать только о хорошем, например, о деньгах и женщинах.
Прошёл первый день пути, и мы взобрались на вершину. На второй день спустились
На берегу неглубокой, но бурной горной речушки имелось заросшее травами и цветами поле, и в этом разнотравье, если специально присматриваться, можно было найти несколько камней правильной квадратной формы и осколки красных кирпичей. Вот и всё, что осталось от элитного военно-учебного заведения магов-воителей, и искать здесь было нечего. Поэтому задерживаться мы не стали и, пройдя ещё одну обезлюдевшую деревню, «Рейдеры Плетта» вышли к храму Ярина Воина и увидели, что небольшой храмовый комплекс разрушен.
Раньше, до начала войны, в полузабытом святилище постоянно пребывало около пятнадцати жрецов, редко больше. Крупных городов рядом не было, деревень – раз-два и обчёлся, и служители культа, в основном старые покалеченные пограничники и ветераны имперской армии, жили за счёт пчелиных пасек и продажи целебного горного мёда перекупщикам. Они никого не трогали и никому не мешали, и в предыдущие нашествия ассиров их грабили, но не убивали. А то, что увидели мы сейчас, выпадало из привычного поведения королевских войск.
Расположенные на берегу той же самой речки, что и «Шайгер», оставшиеся от древнего каменного храма всего три небольших здания: молельня, общежитие и склад – были сожжены. О целенаправленном поджоге можно было судить по раскиданному вокруг хворосту и брёвнам, которые подтаскивались к древним стенам. Служителей культа перебили – на вытоптанной ногами и копытами площадке перед святилищем валялись искромсанные тела людей в тёмно-серых жреческих балахонах. Живых не видно, вражеских конников тоже. Тишина и стелющийся над землёй дым. Полковник Плетт, надеясь найти хотя бы одного выжившего, оставил в удобной лощине десяток воинов, а сам, вместе с нами, магом и ещё тремя своими бойцами, решил осмотреть место гибели жрецов. Причина его решения нам была понятна. Требовался свидетель, который бы подтвердил, что мы были в храме и сделали всё от нас зависящее, чтобы выполнить контракт. А он, между прочим, официально исходил от столичной епархии культа Ярина Воина, и такими заказами не разбрасываются.
Восемь конников остановились перед зданием молельни. От огненного жара стены потрескались и осыпались, крыша провалилась внутрь каменной постройки, и никаких признаков живых людей нами обнаружено не было. Мы ходили между куч мусора и разбитых
«Что-то нашему отряду пока не фартит», – морща нос и глядя на разруху и трупы вокруг, подумал я.
Эхарт слез с коня, опустился на одно колено и помял в руках конский катышек, оставленный лошадьми ассиров. Я спросил:
– Когда они ушли?
– Три-четыре часа назад, примерно в полдень. – Эхарт, будучи неплохим следопытом, получше нас с Альерой, огляделся: – Около восьми десятков воинов, регуляры или хорошие наёмники, у всех лошадей одинаковые подковы.
К нам подъехал полковник, который услышал слова Нунца, одобрительно кивнул и скомандовал:
– Ройхо и Альера, проведите разведку вверх по течению реки, километра на два, не больше. Там пасека должна стоять, может, кто-то уцелел. Эхарт, ты с двумя бойцами поезжай левее, к горе. Тоже посмотри, что и как, а мы пока жрецов похороним. Собираемся здесь через полчаса. Скоро стемнеет, и оставаться в этом месте на ночь мне не хочется, а то мало ли кто на огонь налетит…
Альера и я ехали по широкой тропе и внимательно всматривались в густые заросли можжевельника и каких-то высоких тёмно-бурых папоротников, широкой каймой прикрывающих реку. Мы были постоянно настороже. И потому, когда один из высоких кустов на берегу дёрнулся против ветра, мы отреагировали моментально.
Я бросил поводья другу, который остановился на месте и стал готовить к бою арбалет, спрыгнул на землю и с ирутом в правой руке пошёл обшаривать подозрительное место. Мне казалось, что по мне скользит чей-то недобрый взгляд, и оттого я двигался очень медленно. Шаг, другой, поворошил папоротник и замер. Снова пара шагов, клинок впереди, опять остановка, и в какой-то момент чувство опасности взвыло во мне, а в душе что-то дёрнулось, будто ударили по туго натянутой струне. Я резко присел, и над головой пронеслась стрела.
Перекатившись, я переместился под куст, который дёргался. Передо мной в бурых папоротниках что-то промелькнуло. Я поднялся и увидел в зарослях крепкого белоголового парня лет семнадцати, со слабым охотничьим луком и парой тупых стрел в руках, которыми хорошо уток или гусей по осени бить, но уж никак не воевать.
– И-и-и-и! – заголосил парень, отбросил лук и стрелы, выхватил из ножен на поясе охотничий нож и кинулся на меня. При этом он выкрикнул фразу, которая спасла ему жизнь: – Умри, проклятый ассир!
Понятно, что нападающий из своих, оствер, а значит, убивать его смысла не было. Я сделал шаг ему навстречу, левой рукой перехватил руку с ножом, на инерции движения выкрутил её и прижал парня к земле:
– Спокойно. Мы не ассиры, а остверы. Наёмный отряд, который прибыл в храм. Ты меня понимаешь?
Пыхтение и ворчание местного жителя, носом уткнутого в землю, продолжалось секунд десять, но наконец он сориентировался и просипел:
– Да, понимаю.
– Вот и ладненько. – Я отпустил его и, дождавшись, пока он встанет и отряхнёт свою плотную шерстяную поддёвку из серой собачьей шерсти и рваные широкие брюки, спросил: – Ты кто?