Уроборос

Горелик Елена Валериевна

– Ничего плохого она не скажет, у нас такие вещи тоже не редкость. Дети от меня могут родиться только у нее. Ну, или у ведьмы, с которой я пройду ритуал… Ты и этого не знала? Хм… Ладно. Попалась бы ты мне на летний солнцеворот – уже бы с ведьмачонком в пузе ходила. А теперь, если не хочешь брюхатеть, наколдуй себе амулетик. Долго, что ли?

Вот ведь… самоуверенный тип, чтоб не сказать хуже. Говорит так, будто все уже решено, осталось только обсудить мелкие детали. Меня это дико злит, а его, похоже, сие обстоятельство нисколько не волнует.

Я снова ерзнула в кресле, на этот раз изображая разгневанную викторианскую леди, в присутствии которой рассказали неприличный анекдот. Всю жизнь я считала, что секс должен сопровождаться как минимум взаимной страстью, а как максимум – любовью. Восемнадцать лет в счастливом браке только укрепили меня в этом мнении.

Честно сказать, святой я не была: крутила бурный роман с одноклассником до знакомства с будущим супругом и один-единственный раз «сходила налево» в рабочей командировке лет десять назад, уже будучи замужем. Там, видимо, мужик – директор филиала нашей фирмы – был не без странных способностей, потому что тянуло меня к нему со страшной силой, помимо воли. Именно так, как говорил Дойлен: как к наркотику какому-то. Под взглядом этого человека любая женщина, на которую он обращал внимание, переставала себя контролировать. Каждый раз я пыталась бороться, и каждый раз он усиливал нажим, да так, что после свиданий голова на части раскалывалась. В этом мире, наверное, он был бы крутым магом, осознавал свою способность влиять на женщин в полной мере и пользовался ею так же. Длился мой, с позволения сказать, служебный роман всего неделю, после чего я с огромным облегчением села в автобус, вернулась домой и… попросила директрису больше никогда не посылать меня в тот филиал. Долго думала, стоит ли мужу знать об этом. Лучше сказать и уйти, если разговор закончится разрывом, чем всю жизнь носить в себе такую неприглядную тайну. Потом вызвала его на откровенный разговор и за бокалом коньяка заставила себя рассказать все… Он долго молчал. Наверное, если бы я сообщила ему обо всем спокойно, обыденно, он бы просто указал мне на дверь. Но Паша видел, чего мне стоил этот разговор. Видел, что не лгу и ничего не скрываю. Видел, что никакого желания повторить поход «налево» не испытываю и готова сама уйти, если он скажет: «Этого простить нельзя». Он вообще очень воспитанный человек, ругаться бы не стал. Разошлись бы без скандала, как умные люди. Но слава богу, что мой Паша оказался настоящим мужчиной, а не размазней, прощающим все, или слабаком с комплексами, не прощающим ничего. Решение было за ним, и он решил не рушить наш брак из-за нелепого эпизода. «Любой может оступиться, – сказал он тогда. – Главное – не спотыкаться на каждом шагу». Намек был прозрачнее некуда, и десять лет потом душа в душу… пока меня не затянул этот мир. Ну, а здесь что? Сидит тут, понимаешь, волосатый и бородатый средневековый тип и на полном серьезе, как говорится, не солгав ни единым словом, предлагает сделку… Он меня за кого держит? Я что, проститутка, «честно» дающая направо и налево любому, кто заплатит? Если за мной есть грех, то это не значит, что я теперь должна раздвигать ноги, да еще в качестве взноса в некое предприятие.

Проблема в том, что на кону моя жизнь и шанс вернуться к мужу. На другой чаше весов – арка с рубином и полная неизвестность насчет того, что там, «за гранью».

Это неправильно… Неправильно!.. Не может быть, чтобы не было третьей возможности!

– Похоже, вы уже все за меня решили, дорогой сосед, – убийственно холодным тоном проговорила я, сжимая подлокотники до побелевших костяшек пальцев. – Но вы не учли одной малюсенькой детальки: я могу быть против.

– Похоже, ты, дорогая соседка, не все поняла. – Дойлен покачал головой. – Через десятидневие, самое большее через два ты все равно будешь под мужиком. И условия тот мужик поставит совсем другие, потому что заарканит он тебя не на твоей земле. Тогда не обессудь: тебя привяжут ритуалом, используют как рабыню, а когда все закончится, просто прикончат. Так поступит любой окрестный ведьмак.

– Но не вы?

– Но не я.

– Интересно, почему же вы честнее прочих?

– Да хотя бы потому, что действительно хочу засаживать тебе промеж ног. И делать это, пока могу, то есть достаточно долго. Может, в самом деле захочешь наследника, так я всегда рад помочь. Рожай, пока еще не поздно, а? Я своих детишек люблю.

– Должны быть другие пути.

– Может, они и есть, только я их не знаю. А ты – и подавно. Решай, милая соседка. У нас с тобой попросту нет времени искать эти самые другие пути. То, что я тебе предлагаю, – самый верный способ, доступный даже слабым ведьмакам. Я отдаю тебе себя, свою верность и свой Дар, честно сказать, тоже не по доброй воле. Не существуй угрозы моей семье, я бы нашел способ затащить тебя в постель без этого.

Сволочь… Он, блин, и здесь не покривил душой, или мне напрочь отказывает мое

«пяточное» чувство. Значит, правдивая сволочь. Но это… неправильно… Несправедливо по отношению к Паше… Выходит, чтобы получить хоть какую-то возможность вернуться к любимому человеку, я должна пустить под откос те десять лет? Или пойти «в дар» артефакту с гордо поднятой головой и лозунгом «Я предпочла смерть»?

Гори оно все синим пламенем…

– У меня вопрос, – еще немного, и я сломала бы подлокотники. – Если колдун и колдунья проходят этот ритуал на земле женщины, может ли она наутро заявить мужчине, что он отлучен от ее постели?

– Да, может. Сделка будет считаться состоявшейся в любом случае.

Я одним сердитым взмахом руки убрала сферу тишины.

– Тогда – идемте, – мне хотелось его убить, если честно, но я схватила соседа за рукав и потащила к двери. – Идемте наверх. Покончим с этим поскорее.

Риена и Ирочка, не ожидавшие такой вспышки, дернулись следом.

– Стана, ты это чего надумала? – Ира, судя по всему, была неприятно удивлена.

– Мне сделали предложение! – прорычала я – не по-русски, на местном языке. – Рука, сердце и прочая требуха! Завтра колбасу ливерную замутим!.. Ира, отвяжись, ради бога…

Ирочка отшатнулась: у меня, наверное, было лицо, которому позавидовала бы и Горгона. Зато сосед сиял, как новый медяк. Я только расслышала, как Риена растерянно сказала ей: «Ничего не понимаю…» Представить не могу, что она подумала. Впрочем, эта мысль была сметена потоком других, куда менее мирных. Сейчас я, как никогда, походила на злую ведьму из сказок.

Если бы на стене спальни висел хотя бы самый завалящий кинжал, здесь произошло бы убийство. Честное слово.

Я сдирала с себя одежду с такой яростью, что, кажется, дорогой сосед даже испугался. И, похоже, не за себя, а за мою психику. Когда я с тихим ругательством сдернула рубашку через голову и, скомкав, швырнула в угол, господин Дойлен позволил себе примирительный тон.

– Не злись, – на удивление негромко сказал он. Черт, он уже и разоблачиться успел. Видимо, опыт большой. – А ты хороша. Ой, хороша… Жалко, что летом тебя не поймал. Уже месяца три была бы за мной, как за каменной стеной.

За каменной стеной, да? Нехорошие ассоциации. Воображение сразу дорисовало к каменной стене зарешеченное окошко и дверь на амбарном замке. М-да, ну и привалило мне счастье: громадный волосатый мужик. Одно хорошо: хоть не скалится. Даже некое сочувствие во взгляде чудится, если это не игра отблесков огня в камине.

– Что теперь, любезный союзник? – я не оценила этого сочувствия и подпустила в свой голос побольше яда. – Мне сидеть, лежать или стоять на четвереньках?

– Не злись, – повторил Дойлен. – Клянусь своим Даром, все, что я тебе сказал, – правда от первого слова и до последнего.

А вот это серьезно. Ведьмаки и маги попусту такими клятвами не разбрасываются, потому что слова «клянусь своим Даром» – тоже своего рода заклинание. Нарушивший клятву или солгавший рискует в лучшем случае умереть на месте. В худшем – лишиться Дара. И попробуйте догадаться, почему смерть предпочтительнее. Несмотря на кипевший во мне гнев, я оценила: он действительно честен со мной. Во всем, даже в сволочизме. Но ведь можно сказать не всю правду, не так ли? А вот на это уже существует другое правило игры: я – на своей территории. Я тут админ, а он в лучшем случае модератор. Правила Интернета, перенесенные в реальность, могут быть весьма жестоки. Если что-то пойдет не так, Дойлену грозит не бан, а смерть. Дорогой сосед, кстати, это тоже знает.

– Сосредоточься на моем медальоне и произнеси заклинание призыва, – сказал он.

Сосредоточиться на его медальоне? Пожалуйста. Я была настолько зла, что мне это удалось с первой попытки. А когда отзвучало последнее слово заклинания… Я почувствовала что-то странное. Цепь на шее натянулась, а мой собственный медальон, сияя неярким зеленоватым ореолом, повлекло к медальону Дойлена, словно его намагнитили. Цепь довольно сильно потащила меня вперед, и я, чтобы не упасть, сделала два шага. Серебрушки с тихим лязгом встретились, и меня с головой захлестнул невидимый поток. Поток того, что здесь называлось магической силой. Этот поток подхватил меня и закружил, как в водовороте, и я вдруг почувствовала радость. Злую радость ведьмы, нашедшей новый источник волшебной силы. Он был мой. Мой! Весь без остатка, как и говорил!.. Я запрокинула голову и захохотала, как Маргарита, намазавшаяся колдовской мазью. Поток обтекал меня, словно вода, и я почти не чувствовала, как дрожат руки милого соседа, гулявшие по моему телу, и едва слышала его сбивчивое дыхание…