Уродина

Динэра Юлия

– Какая разница? Ты хотел эту электрогитару..

– Что ты несешь?

Его лицо скривилось в отвращении, в одной руке он держал гитару, а другой схватил меня за запястье и потащил вверх по лестнице. Он завел меня в свою комнату и бросил гитару на пол, я вздрогнула от неожиданности.

Маркус навис надо мной, и мой взгляд остановился на его обнаженном спортивном торсе, на который грешно смотреть. Хорошо, что он хотя бы в шортах, а не в плавках, я бы со стыда сгорела. Я не могла не смотреть, тем более, когда он так близко и, наверное,

это нормально для почти здоровой восемнадцатилетней девушки, но не для сестры..

– Ты зачем пришла?

– Ты знаешь, зачем я пришла, но, кажется, теперь жалею об этом. Ты хотел эту гитару еще в четырнадцать, ты должен был получить ее от отца в восемнадцать, но после того, как бросил меня у озера, оставив без связи до самой ночи, ты лишился подарка. Я все это помню, Маркус.

– Знаешь, что..

Его кадык дернулся.

– Ты хотела, чтобы я оставил тебя в покое, отлично.

Маркус рванул к комоду и вытащил из верхнего ящика толстый черный бумажник.

– Думаю, тебе понадобится наличка.

Он вернулся ко мне и швырнул в грудь толстую пачку зеленых купюр.

– Это за гитару, я все равно ее продам, а деньги тебе пригодятся. Потому что, слушай меня внимательно, Анна.. После смерти отца ты не останешься здесь, и ты сменишь фамилию, потому что я не хочу, слышишь? Я не хочу, чтобы она связывала нас с тобой. Забери деньги.

Его слова били хлыстом и оставляли новые шрамы, только невидимые. Я чувствовала, как закипает кровь в моих венах, как поднимается давление, как дрожит каждый волосок на моем теле, как работает слезная железа.

Я опустилась на корточки и подняла рассыпавшиеся купюры, крепко сжала их в руке, так что ногти впивались в ладонь и, встала, заглянув Маркусу в глаза.

– Ты пожалеешь об этом, Маркус.

Он прыснул.

– И что ты сделаешь?

– Не сейчас. Но клянусь Богом, ты пожалеешь. Я так старалась.. изо дня в день. Никто не относился к тебе человечней, чем я, но разве ты заслужил? Я начинаю забывать, что ты человек вообще.

– Пошла вон. Убирайся к чертям, уродина!

Я горько усмехнулась и смахнула ладонью упавшую слезу.

– Эти деньги станут комом в твоем горле.. однажды..

– Не угрожай мне.

– Это не угрозы. Гитару оставь себе, я выбирала с любовью, самую лучшую..

Сунув деньги в карман своих единственных джинсов, я поспешила уйти, но Маркус остановил меня. Он прижал меня сзади к двери всем своим телом, я тихо плакала и также тихо перевела дыхание, когда он меня коснулся. Горячий воздух его дыхания опалил мне ухо даже через волосы.

– Когда спущусь, тебя не должно здесь быть.

Я закрыла глаза, прислушиваясь к его дыханию, сосредоточившись на его теле, касающимся моего и, кто-то внутри заплакал сильнее меня самой. Это было ужасно и в то же время восхитительно, еще никто кроме Маркуса не заставлял мое сердце плакать и смеяться одновременно.

– Поняла?

Я молча кивнула, и парень медленно отошел назад, я рванула

ручку двери на себя и попыталась сбежать не только из этой комнаты, из собственного дома.

– Анна!

Нэнси поджидала меня за поворотом гостиную, музыка в доме практически стихла, я быстро вытерла глаза и оглядела помещение, все пялились в нашу сторону.

– У тебя аллергия, дорогуша? Красная вся..

«Разве, что только на тебя» – вертелось на языке, но я не позволила себе.

«Снова будешь прятаться, Анна, убегать, жалкое беспомощное существо»

– Все в порядке, Нэнси, за меня не волнуйся.

– Пойдешь к нам? Мы играем в «правду или действие».

Я ненавидела эту игру. Нет, я боялась ее, избегала. Я не хочу в это играть, но я буду.

– Конечно.

Меня колотило изнутри и, сердце выпрыгивало наружу, но это как ни странно придавало смелости. «Ты на своей территории, Анна, не бойся» – говорил во мне папа. Кажется, даже Нэнси удивилась моему настрою, уверена, она хотела меня помучить.

Играли не все, но большинство, они организовали круг на полу, где стоял стол, который они перенесли к камину.

Они перешептывались без любой мысли о том, что я могу это слышать, им было все равно. Я была никем в глазах любого, потому что Маркус их этому научил.

– Подвинься, Дерек, Анна сядет здесь, рядом со мной.

– Черта с два.

– Послушай, я как девушка Маркуса..

Дерек рассмеялся.

– Ты? Девушка Маркуса? Ничего смешнее не слышал..

– Кретин, подвинь свой зад.

– Анна не сядет здесь.

Парень посмотрел на меня, и я вспомнила, что он был практически единственным, кто не подшучивал надо мной, хотя являлся другом Маркуса со школьной скамьи, и я тоже давно его знала, мы просто не так много общались.

– А тебе лучше уйти.

– С чего бы ей уходить?

– Я не к тебе обращаюсь.

– Нэнси права, – я сглотнула ком и задрала подбородок чуть выше, – я остаюсь.

– Анна может сесть рядом со мной, – послышалось от Беллы на другой стороне круга и, я поспешила к ней.

– Что ты делаешь? – прошептала подруга.

– Собираюсь играть.

– Я серьезно. Ты выпила что ли?

– Нет.

– Понятно. Ты провоцируешь..

– Что?

– Не «что», а кого. Маркусу это не понравится.

– И ты туда же. Я буду играть, Белла.

Нейтан из моей группы крутил бутылку, и все завороженно наблюдали на кого попадет в этот раз, она попала на Гаррета и, тот обрадовался не понятно чему.

– Правда или действие?

– Конечно, действие, чувак, обижаешь.

– Гаррет, избавься от одной вещи.. мм.. штанов.. красиво..

– У-у!

Парень демонстративно встал, повернулся задом, потряс им, затем развернулся на пятках и вытащил ремень из штанов, покрутил его над головой, пританцовывая и, бросил назад. Затем он расстегнул штаны, подмигивая кому-то, и медленно спустил их, даже в полумраке я заметила синяки.