Уродина

Вестерфельд Скотт

— Как думаешь, мы с ней когда-нибудь сможем снова стать друзьями, как прежде? — спросила Тэлли, когда они с Дэвидом пешком шли к реке, впервые с начала путешествия расставшись со скайбордами.

— Вы с Шэй? Конечно.

— Даже после того… как мы с тобой…

— Только бы нам спасти ее от чрезвычайников, а уж тогда она, я думаю, простит тебе почти все на свете.

Тэлли промолчала. Шэй уже догадалась, кто предал Дым. Вряд ли это можно чем-то загладить.

Добравшись до реки, они на полной скорости полетели над порогами, радуясь тому, что освободились от тяжелого походного груза. Тучи брызг летели в лицо Тэлли, ревел внизу поток, и было так легко представить, что это —

обычная вылазка из тех времен, когда она была беспечной городской девчонкой, а не…

Кем она стала теперь? Она больше не была шпионкой, но не могла больше называть себя дымницей. Она не стала красоткой, но и уродкой себя больше не чувствовала. По большому счету Тэлли не ощущала себя никем. Но зато у нее была цель.

Впереди показался город.

— Вот он, — сказала Тэлли Дэвиду, пытаясь перекричать шум воды. — Но ты же видел города раньше?

— Так близко я ни к одному не подбирался.

Тэлли смотрела на знакомый профиль Нью-Красотауна вдалеке, на тонкие струйки следов от фейерверков над бальными башнями и особняками, и ее сердце кольнуло от чувства, похожего на ностальгию, только более горького. Когда-то вид башен Нью-Красотауна будил в ней желание попасть туда. Теперь город казался ей опустевшей скорлупкой, из которой вынута сердцевина обещаний. Она, как и Дэвид, потеряла свою родину. Вот только в отличие от Дыма ее родной город никуда не делся, вот же он, прямо впереди, рукой подать… Но в нем не осталось ничего из того, что когда-то делало его родным.

— У нас еще несколько часов до рассвета, — сказала Тэлли. — Хочешь взглянуть на логово чрезвычайников?

— Чем скорее, тем лучше, — процедил сквозь зубы Дэвид.

Она кивнула и пробежалась взглядом по знакомому чередованию светлых и темных пятен вокруг города. За время, оставшееся до восхода солнца, можно было как раз успеть добраться до места и вернуться обратно.

— Вперед.

Они летели над рекой до лесополосы, отделявшей Уродвилль от пригородов. В зеленом поясе легче всего было перемещаться незаметно, да и летать над ним тоже было просто.

— Не надо так быстро! — прошептал Дэвид в спину Тэлли, замелькавшей среди верхушек деревьев.

Она сбавила скорость.

— Можешь говорить громче. Тут ночью никого не бывает. Это территория уродцев, а они сейчас все в кроватках, если только не занимаются шалостями.

— Ладно, — согласился Дэвид. — Но может быть, нам стоит аккуратнее выбирать маршрут?

— Маршрут? Дэвид, в городе на скайборде можно летать везде. Под землей лежит громадная стальная решетка.

— А, вот оно что!

Тэлли улыбнулась. Она так привыкла жить в мире Дэвида, что теперь ей было приятно что-то объяснять ему, знакомить его с чем-то новым.

— Что такое? — чуть насмешливо осведомилась она. — Догнать меня не можешь?

Дэвид усмехнулся.

— Давай наперегонки.

Тэлли развернулась и бросилась вперед. Зигзагом лавируя между тополей, она полагалась только на собственные рефлексы.

Она вспоминала о том, как дважды ее возили на аэромобиле в Комиссию по чрезвычайным обстоятельствам. Тогда машина пересекла зеленый пояс на дальней окраине города, потом направилась к транспортному кольцу и к промышленной зоне, раскинувшейся между пригородами, где обитали красотки и красавцы средних лет, и далеким Дряхвиллем. Пригороды станут самым опасным участком маршрута — уродцам там не стоит попадаться на глаза. К счастью, взрослые красавцы укладывались спать рано. Большинство по крайней мере.

Тэлли и Дэвид мчались наперегонки по окружности зеленого пояса, пока на другом берегу реки прямо напротив них не появились огни крупной больницы. Тэлли вспомнилось то

жуткое утро. Ее забрали из больницы, где, как она думала, ей сделают операцию, отвезли на допрос, выбили почву из-под ног, лишили будущего… «А на этот раз я сама нарываюсь на встречу», — мрачно подумала она.

Когда они оставили позади зеленый пояс, у Тэлли по спине побежали мурашки. Какая-то крошечная часть ее сознания до сих пор ожидала, что колечко-интерфейс предупредит ее о том, что она покидает Уродвилль. И как она только могла целых шестнадцать лет носить на себе эту тупую штуковину? Тогда кольцо казалось чуть ли не частью собственного тела, а теперь мысль о том, что за ней постоянно следили, управляли, давали советы, вызвала у Тэлли отвращение.

— Держись поближе, — сказала она Дэвиду. — Вот здесь лучше перейти на шепот.

В детстве Тэлли жила в пригороде для красоток и красавцев средних лет вместе с Солом и Элли. Но в те годы ее мир был совсем маленьким: несколько парков, дорога до начальной школы да клочок лесополосы, откуда можно было подглядывать за уродцами. Как и Ржавые руины, стоявшие аккуратными рядами домики и сады теперь показались ей гораздо меньше, чем раньше, почти кукольными.

Низко пригнувшись, они с Дэвидом полетели над крышами, надеясь на то, что, если кто-то и не спит и вышел ночью пробежаться или выгулять собаку, эти люди не вздумают посмотреть на небо. Скайборды скользили на расстоянии вытянутой руки над крышами, под ногами летунов, притягивая к себе взгляд, проплывал орнамент черепицы. Ребятам повезло: по пути им никто не встретился, кроме только птиц в гнездах да несколько кошек. Потревоженные птицы разлетались, испуганные кошки разбегались.

Пригороды закончились ровной границей, потом последняя полоса парков сменилась транспортным кольцом, где из земли торчали верхушки подземных заводов и круглые сутки сновали по шоссе тяжелые грузовики. Тэлли накренила свой скайборд и начала набирать скорость.

— Тэлли! — прошипел Дэвид. — Нас заметят!

— Расслабься. Эти грузовики автоматические. Сюда никто не приходит, особенно по ночам.

Дэвид не мог оторвать взгляда от массивных машин, на лице у него была тревога.

— Посмотри, у них даже фар нет. — Тэлли указала на длинный автопоезд, проезжавший под ними.

Единственный свет, испускаемый этой машиной, исходил снизу, от днища: навигационный лазер считывал штрих-коды, нанесенные на дорожное покрытие.

Они летели дальше, а Дэвиду все не давала покоя картина самоходных машин.

Но вот на фоне индустриального пейзажа появился знакомый ориентир.

— Видишь вон тот холм? Контора чрезвычайников прямо за ним. Мы сядем на вершине и посмотрим оттуда.

Склоны холма были слишком крутыми, чтобы на нем можно было разместить завод, а размеры и прочность слагавших эту возвышенность пород, вероятно, не позволили взорвать ее и разровнять бульдозерами. Вот холм и стоял посреди плоской равнины, как кривобокая пирамида — один склон почти отвесный, а другой более пологий, поросший невысокими колючими кустами и жухлой травой. Тэлли и Дэвид полетели вверх над пологим склоном, миновали несколько валунов и невысоких деревьев и наконец добрались до вершины холма.

С высоты открывался вид на окрестности до самого Нью-Красотауна. Сверкающий диск острова отсюда виделся размером с обеденную тарелку. Окраины города лежали во мраке, а у подножия холма стояли приземистые, выкрашенные коричневой краской здания Комиссии по чрезвычайным обстоятельствам, и там горели только безжалостные прожектора у ворот.

— Вон там, — прошептала Тэлли.

— С виду не слишком грандиозно.

— Большая часть помещений — под землей. А насколько глубоко они уходят, я не знаю.