Урок пения

Ибрагимбеков Рустам Ибрагимович

– Идем к директору, - сказала она решительно.
– Я давно за тобой слежу.

– Идем, куда хочешь, - мужчина еще раз рванул свою руку. "Старуха чуть не упала, но рукав не выпустила.

– Ты почему не на уроке?
– спросила она мальчика.

– Это мой папа, - сказал мальчик.
– Отпустите его. Старуха удивилась,її иїї мужчине удалосьїї вырватьїї наконец рукав куртки из ее рук.

– Ты плохо кончишь, старуха, - сказал он мрачно.
– Таких, как ты, надо в колыбели душить, чтобы не мешали людям жить.

– Тебя самого надо было задушить, - огрызнулась старуха, но поняла, очевидно, что с мужчиной в куртке лучше не связываться, и отошла на несколько

шагов.

– Иди, иди, - сказал ей мужчина.
– Звони в свой звонок. Это мой сын, у меня с ним свои дела... Старуха послушалась совета и ушла... Происшествие расстроило мальчика до слез.

– Не обращай внимания, - успокоил его отец, - такие вещи часто случаются в жизни. Смотри, что я тебе принес, - вспомнил вдруг он и, сунув руку за пазуху, вытащил крошечную аккуратно расчесанную болонку.
– На, поиграйся.

Мальчик обрадовался собаке.

– Хочешь, оставлю тебе?
– спросил отец.
– Будешь играться с ней, когда захочешь.

– Мама не разрешит, - сказал мальчик, гладя собаку.

– Разрешит.

– Она же пол пачкать будет.

– Ничего, уберешь.

– А когда я в школу уйду?

– Пустишь ее во двор.

Мальчик с сомнением посмотрел на отца, но ничего не сказал. Ему стало ясно, что отец совсем не разбирается в бытовых "опросах, но спорить с ним не хотелось.

– Я маленьких собак не люблю, - сказал отец, наблюдая за тем, как сын играется с болонкой.
– Какой в ней смысл? Сторожить не может, на охоту с ней не пойдешь...

Во дворе послышалось приглушенное расстоянием пение детского хора начался урок пения.

– Учительница ругаться будет, - сказал мальчик.

– Ничего, - успокоил его отец.
– Один раз можно... Скажешь, отец пришел...

Они помолчали немного.

– Тебя никто не обижает?
– спросил отец.

– Нет, - уверил его мальчик.

– Сам в драку не лезь, - строго сказал отец, - но если на тебя полезут, бей сразу. Понял?

Мальчик кивнул головой.

– Когдаїї первымїї бьешь - этоїї ужеїї полдела, - объяснил отец, большинство людей, как получат по роже, - сразу умнеют. Только очки не забудь снять. Очки всегда надо снимать, когда дерешься... Почему у тебя такие глаза, понять не могу?

Отец огорченно развел руками.

– У нас в семье никто очки не носил. Дедушке твоему 85 лет - до сих пор на охоту ходит.

– Бабушка Нигяр очки носит, - напомнил мальчик.

– Да, с материнской стороны у тебя много очкастых, - согласился отец.
– Не холодно тебе?

– Нет.

Мужчина опять поднялся на ноги, подошел к забору и выглянул на улицу. В конце квартала стоял груженный трубами автомобиль ГАЗ-51, вокруг которого прохаживался орудовец с планшетом. По противоположному тротуару тянул свой ящик продавец пирожков: в белом халате с большим жирным пятном на животе.

– Эй, - окликнул его мужчина в куртке.

– Что?
– спросил продавец.

– Пирожки есть?

– Есть.

– Тащи сюда десять штук...

Купив пирожки, мужчина вернулся к мальчику.

– Накорми собаку, - сказал он и положил газету с пирожками прямо на снег.
– И сам ешь, - он взял пирожок и откусил половину.

– А мама говорит, что драться нельзя, - сказал мальчик, тоже жуя пирожок.

– Мама - женщина. Женщины ничего в таких делах не понимают. А что этот говорит, ну как его, дядя Гусейн?

– Чтобы я уроки делал.

– Правильно говорит, - еще раз согласился отец.

– Сейчас эпидемия гриппа в городе, - сказал мальчик, тщательно выговаривая слова.

– Что ты так любишь о болезнях говорить?!
– удивился отец.
– Какое тебе дело до этой эпидемии?

Я в твои годы зимой босиком бегал и что такое грипп даже не слышал... Война была. Ты знаешь, что такое война?

– Знаю.

– Я как раз такой, как ты, был, когда она началась. Дедушку твоего на фронт забрали. Остались мы - восемь детей с бабушкой... Что только не делали, чтобы прокормиться! Газетами на базаре торговали, уголь грузили на пристани, карусель крутили на "Парапете" - сейчас садиком Карла Маркса называется,, очередями торговали - ночью занимали очередь у магазина, а утром отдавали ее кому-нибудь за деньги. Да... чем хочешь занимались... Кроме воровства, добавил отец, вдруг строго посмотрев на сына.
– Этим делом мы никогда не промышляли... Я всегда был против воровства, за всю жизнь ни разу ничего не украл. Отец, дедушка твой, когда уходил на фронт, сказал: "Если узнаю, что дети мои по плохой дороге пошли, домой не вернусь. Дети Гаджибалы не могут быть ворами..." Даже когда твоя бабушка опухла от голода - от голода люди опухают так же, как от обжорства, - и то мы не начали воровать, ни я, ни твои дяди. И все это знали... Однажды был такой случай: кто-то влез в машину нашего соседа Рамиза, он тогда на грузовике работал, и украл из бардачка все, что там было, все вычистил... ты знаешь, что такое "бардачок"?

Мальчик не знал.

– Это такой ящичек, - объяснил отец, - в него путевку кладут и инструмент разный...

Мальчик спросил, что такое путевка. Отец объяснил ему и это и продолжал свой рассказ:

– Так вот, кто-то обчистил бардачок Рамиза. А Рамиз не такой человек был, чтобы оставить это без внимания, он и за меньшее оскорбление мог кого хочешь на тот свет отправить (потом сам на фронте погиб, бедный), а в этом случае он полностью прав был бы. Представляешь, человек оставил машину у своего дома, пошел съесть кусок хлеба, а кто-то из своих же его обокрал... Да, вышел он из дома и говорит: "Кто садился в мою машину?" Все молчат. Человек двадцать стояли на углу, и все языки проглотили, ни слова не говорят. Он еще раз спрашивает: "Кто садился в мою машину?" И весь покраснел от злости. .А я тогда такой, как ты, был, чуть постарше, не выдержал, признался. "Я садился", говорю. "Ну, раз ты садился, иди сюда". Я подошел. "Ложись на землю", говорит. Я лег. А он сел за руль, нажал на газ - и на меня. Одной рукой машину ведет, другой дверь открыл, чтобы видеть, сколько до меня осталось. А я лежу. Куда убежишь? Все равно догонит. Лежу, а он мне говорит: "Лучше скажи, кто обчистил бардачок, а не то раздавлю тебя, как червяка". "Не знаю, - говорю, откуда мне знать? В машину я садился, а кто обчистил, не знаю". "Не знаешь, значит, подохнешь, как собака", - и опять наезжает на меня. Хорошо, что мать его успели позвать. Если бы мать его не прибежала, задавил бы меня. Он только мать слушался, больше никого. Она маленькая была такая, худенькая, но боевая.

Бывало, он напьется, возьмет в руки рессору от машины и бьет всех, кто навстречу попадется. Хорошо, люди успевали вовремя разбежаться, а то бы на месте уложил. И никто его не мог остановить. Только мать. Сразу же кого-нибудь за ней посылали, она приходила, брала его за ухо и вела домой. Как только он ее видел - сразу бросал рессору и без сопротивления шел домой. Очень он ее любил... А как же иначе? Мать всегда надо .любить, ближе матери кто может быть у человека? Правильно я говорю?
– Мальчик в ответ кивнул головой.
– Молодец, одобрил его отец и вернулся к своему рассказу.
– Да, спасибо его матери, спасла она меня тогда. Не мог же я сказать, кто залез в машину Рамиза.