Урок второй: Не ввязывайся в сомнительные расследования
Шрифт:
Я потянулась к кулону, приподняла его и… едва подавила крик! То, что надевал на меня лорд Нкер, было с прозрачным, как слеза, камнем, а сейчас на мне красовался медальон с черным бриллиантом и… подозрительно мне кое-что напоминал. Быстро стянула перчатку с левой руки и замерла – кулон и кольцо были идентичны! Словно из одного набора.
– Мой тебе совет: прячь и кулон, и кольцо ото всех! – мрачно посоветовал Юрао.
– Кольцо обручальное, от лорда-директора, – сообщила я.
– Обручальное? – дроу хмыкнул. – От кольца фонит магией, причем древней. От кулона излучение такое же. И да – я видел, что
Я решила последовать разумному совету и засунула медальон за воротник. Прохладный металл нагрелся моментально, и самое невероятное – ощущение цепочки, да и кулона было приятным.
– Не мешает? – спросил Юрао.
– Наоборот, нравится, – созналась я, натягивая обе перчатки.
– Значит, дар от чистого сердца, – с видом знатока сообщил дроу. – Только, знаешь… такое ощущение, что, подарив тебе, он этот медальон спрятал.
Я откровенно призналась:
– У меня такое же ощущение…
А потом мы опять побежали изо всех сил, намереваясь поспеть за лордом Шейдером и его подзащитным. Браслеты я надеть не рискнула, просто закрыла их в нагрудном кармане.
Высадив меня у ворот академии, Юрао улетел, напомнив, что утром у нас встреча с клиентом и я должна там быть, как кол в груди вампира. Не слишком представляла себе, как выберусь, но прийти пообещала, а потом подошла к калитке.
– Явилась! – Жловис распахнул калитку. – В одном тебе повезло, Дэйка.
– В чем? – живо поинтересовалась я, входя на территорию академии.
– Учителя у тебя хорошие. – Жловис хитро на меня поглядывал.
– Даже спорить не буду. – Я поправила плащ и только сейчас вспомнила, что не отдала его Юрао.
– Хор-рошие, – продолжал гоблин, – а иначе леди Верис задала бы тебе трепака. И так задаст, но меньше.
– Э-э-э, – протянула я, – а что случилось?
Жловис о случившемся поведал подробно!
Оказывается, стоило мне за ворота выйти, как явилась к нему Дара, с сообщением, что какой-то адепт покинул территорию академии. Гоблин меня не выдал, ибо не особо уважал восставший дух смерти, и тогда Дара вызвала Верис. Оборотню достаточно было сделать глубокий вдох, чтобы мгновенно сообщить имя незадачливого беглеца, то есть беглянки, то есть мое имя! Дара тут же проверила мое расписание, заглянула в журнал леди Орис, а там… не было проставлено моего отсутствия. Недолго думая, обе оповестили лорда-директора, причем притащили в его кабинет и Жловиса как соучастника преступления.
– Я чуть не умер, когда из его глаз тьма полезла! – пожаловался гоблин. – И такие черные вены на лице вздулись.
«Ой, Бездна!» – подумала я.
Но дальнейший рассказ Жловиса вынудил вновь воззвать к бездонной богине.
– Думал, убьет меня, – продолжил, охнув, привратник. – Но тут пришла вызванная леди Орис, выслушала причину ее вызова, легкомысленно махнула рукой и беззаботно ответила: «Ах, оставьте! У девочки первая любовь, а вы… Неужели сами никогда не были молодыми? Эти жаркие поцелуи в каждой мало-мальски темной подворотне, эти страстные объятия на сеновалах, и, конечно, самый первый раз на съемной квартире, среди шагов и голосов проходящих по коридору постояльцев дешевого
Пересказывал Жловис знатно, даже интонации и мимику передавал… Но мне в тот момент не Орис хотелось бы увидеть, а лорда-директора!
– Ой, Бездна… – простонала я.
– Да-а-а, – Жловиса аж передернуло, – дальше было страшно… Лорд Тьер, он… орал. Да так, что стены тряслись. Обвинил леди Орис в развращении адепток, в несоответствии ее морального облика облику образцового преподавателя. Сказал, что с ее моралью не Любовные проклятия преподавать, а разводящей у шлюх быть.
Теперь я застонала громче, привалилась спиной к двери и поняла, что возвращаться в академию мне уже совсем не хочется.
– У леди Орис истерика, – продолжил гоблин, – просто сидит и рыдает, а Тьер орать перестал и заговорил ледяным таким голосом: «Вы осознаете, что после страстных объятий в подворотнях и первых встреч в номерах на дешевых постоялых дворах девицы не только женщинами становятся, но также приобретают букет разнообразных болезней, а то и нежелательную беременность подхватывают?! Романтично? Не думаю! Или, может, вам нравится портить жизнь юным адепткам, толкая их в объятья мерзавцев, желающих воспользоваться их красотой и невинностью? Да вы хоть понимаете, чему потворствуете?!»
– Только бы не уволил! – взмолилась я, обращаясь куда-то в никуда.
– Не уволил, – Жловис тяжело вздохнул, – но Орис уж точно зареклась чьи-то пропуски покрывать.
– Это я виновата! – Стенания охрипшим горлом у меня выходили интересные, хрипло-сиплые такие.
– Да ты-то тут при чем, все дроу твой! – Гоблин-привратник сплюнул под ноги. – Получаса не прошло, как вы улетели, а в академию доставили письмо от мастера Окено: так, мол, и так, позаимствовал вашу адептку для важного дела, верну в целости и сохранности. Да и подоспело письмецо-то, аккурат когда лорд-директор на поиски собирался, а леди Орис все завывала в платочек. Так что преподаватели у тебя, Дэйка, хорошие.
– И они по-хорошему меня закопают! – просипела я. – Леди Орис могла бы простить, будь там действительно любовное свидание. Она натура романтичная, сказала бы что-то вроде: «Я готова и пострадать ради великой любви», а теперь…
– Не пощадит, – подтвердил гоблин.
И я подумала, что показаться на глаза разъяренному лорду-директору мне как-то проще, чем попасть под горячую руку леди Орис.
– Ты куда? – спросил гоблин-привратник, заметив, что я направляюсь к директору.
– На верную смерть, Жловис, – угрюмо ответила я, – на верную смерть…
Но гоблина ответ не удовлетворил, и он крикнул:
– Так лорд-директор, Тьер… не один там!
Но я не слушала. Я шла и думала про то, как мне сейчас достанется… Потому как, несмотря на личные отношения, правила академии я все же нарушила и территорию самовольно покинула. И совсем плохо, что намеревалась скрыть данный факт от магистра, но… не думаю, что следует ему об этом рассказывать.
Идя к резиденции директора через старый заброшенный парк я старательно продумывала, что скажу в свое оправдание, но, подходя к распахнутой настежь двери дома, никак не подозревала, что услышу вопль: