Уроки для двоих
Шрифт:
«Верно», — написала я в конце концов и замолчала.
Пару минут Лев тоже молчал, а затем вновь начал печатать.
«Вы не обиделись?»
«Нет».
«Я обещаю, что не буду торопиться».
Я почти увидела обеспокоенное лицо Льва и грустно улыбнулась. Обращается со мной как с хрустальной вазой… Ну почему он не нашёл себе женщину попроще? Такой мужчина, как сказала бы мама.
«Это правильно. Прежде, чем раскладывать дроби и решать задачи, надо хорошенько подумать».
«Тут вы абсолютно правы».
«А если вы хорошенько подумаете, то поймёте, что вам нафиг не нужна эта дробь, — напечатала я, не сомневаясь,
И кто бы мне объяснил, почему, когда пришёл ответ Льва, я едва не застонала от облегчения?..
«Я всегда любил сложные задачи».
Наш отдых постепенно подходил к концу, и с каждым прошедшим днём близнецы становились всё грустнее и грустнее, чувствуя приближающуюся перспективу похода в школу. Первый раз в пятый класс! А как от этого грустили мы с бабушкой — словами не передать.
Но меня наполняла не только печаль при мысли о будущем начале трудовыебудней, но и нетерпение от желания увидеть Льва. За отпуск мы с соседом наболтали, наверное, половину первого тома «Войны и мира», и у меня даже появилась некоторая зависимость от этих разговоров. Когда Фред и Джордж днём что-нибудь чудили, я сразу думала, какими словами буду описывать случившееся Льву вечером. Я предпочитала не рассуждать о том, что всё это значит, и просто наслаждаться. Разговорами, шутками, лёгким флиртом… Лев позволял его себе редко, но когда позволял, мне было и приятно, и стыдно. И постепенно «приятно» становилось больше, чем стыдно… И мне казалось, что я почти сдалась, позволив себе поверить, что всё возможно, и у нас действительно может что-то получиться.
Но…
Вечером накануне нашего возвращения я долго стояла на балконе и смотрела на южный ночной город, освещаемый только тусклым мерцанием звёзд, да ярко-белой луной. Когда я узнала о смерти Антона, то несколько дней не могла спать, и тоже стояла так возле окна, ожидая, пока вновь проснутся близнецы, и ни о чём не думала. Я тогда и сама себе казалась мёртвой, бесчувственной, замороженной… Десять лет я и была такой, меняясь только в присутствии своих детей.
Но с появлением Льва в нашей жизни что-то изменилось. И как ему это удалось? Неужели только из-за похожести на моего мужа?..
Телефон завибрировал, и я взглянула на экран.
«Алёна, я хотел спросить».
Интересно…
«О чём?»
«Ваша мама дала мне ключ от квартиры. Я могу вернуть Фиму на место сам, а могу оставить у себя. Тогда вам нужно будет зайти ко мне и забрать его».
Фиму, значит… Что ж, я отлично понимала: на самом деле Лев «хочет спросить» совсем не про Фиму.
Мне было немного стыдно, но я всё же ответила:
«Я зайду».
В конце концов, я уже не маленькая девочка, глупо отрицать очевидное…
«Я рад».
Я не знала, рада или нет — слишком много чувств смешалось в душе. Но то, что мне необходимо… быть ко Льву чуть ближе, знала наверняка. Ещё не факт, что мы дойдём до того, о чём оба сейчас думаем, но хотя бы поговорим друг с другом по-настоящему, а не на экране телефона.
И дольше века длится день… Да, Пастернак был прав, но мне всегда казалось, что в то же время он ошибается, потому что дольше века обычно длится что-то неприятное, а вот приятные события пролетают быстро. Отпуск пролетел моментально,
Лев встретил нас в зале ожидания, как и договаривались, и я чуть ли не впервые в жизни обрадовалась общему уровню шума, производимому Фредом и Джорджем: так мои растерянность и взволнованность были не столь заметны. Мальчишки галдели, вопили и прыгали вокруг спокойного улыбающегося соседа, незыблемого, как скала посреди бушующего океана, и отвлекали внимание окружающих на себя. Впрочем, мне вполне хватило пары быстрых взглядов Льва, украдкой брошенных на меня — в них разгоралось нетерпение, коснувшееся меня ласковым теплом и тоской занывшее в сердце.
Всю дорогу Фред, Джордж и мама наперебой рассказывали о поездке — они-то не знали, что Лев по большому счёту был в курсе каждой нашей вылазки, каждого приключения, и делились впечатлениями и переживаниями, а сосед кивал и задавал вопросы, делая вид, что слышит обо всём впервые. И так у него это искренне получалось, что я даже сама почти поверила. Только один раз, поймав его лукавый взгляд искоса, осознала, что он делает это специально, дабы не подставлять неприступную меня, и смутилась. Глупо как-то… подумаешь, переписывалась… Но ведь если я признаюсь, близнецы и мама решат, что я чуть ли не завтра замуж за Льва выхожу! А я к таким «жертвам» не готова.
Мы доехали до дома, выгрузились из машины, и всей толпой направились к подъезду. Сосед катил чемоданы, на один из которых положил большую спортивную сумку Фреда и Джорджа, мальчишки тащили рюкзаки, а мы с мамой шли налегке, как две королевы.
А в лифте ребята вспомнили про Фиму…
— Дядя Лёва, а Фима уже там? — звонкий голос Джорджа прошёлся по моим нервам, как пилочка по ногтям.
— Да! — вторил ему Фред. — А то мы соскучились!
— И собираетесь начать мучить его прям с порога, я понял, — засмеялся сосед, и мы с мамой зафыркали, глядя на то, как близнецы нарочито пытаются обиженно надуть щёки, но у них не получается — лица то и дело расплываются в одинаково шкодных улыбках.
— Мы не будем мучить…
— Не будем, да…
— Конечно, не будете, — кивнула я. — Обниманья — не мученья, если даже нет дыханья — то не мука всё равно! Ах, вам, кажется, смешно? Задушить бы вас, любя — так бы поняли меня!
Лев настолько восхищённо улыбался, когда я играючи выдала это рифмоплётство, что мне даже неловко стало. Ну в самом деле, чего он? Подумаешь…
А бандиты мои откровенно ржали на пару с бабушкой.
— Мама, ну ты даёшь… гы-гы-гы…
— Фима ещё у Льва, — произнесла я назидательно, стараясь держать лицо кирпичом и хвост пистолетом, но судя по ощущению жара на щеках, не покраснеть мне всё же не удалось. — Как вещи разберём и успокоитесь, заберём. Но не вздумайте мучить! Иначе обратно отдам.