Уроки итальянского

Бинчи Мейв

Ощущая, как вздрагивают плечи Лэдди, Эйдан размышлял о странном течении жизни. А что, если он все же стал бы директором Маунтенвью? Ведь еще совсем недавно ему так сильно этого хотелось! И только теперь Эйдан понял, что, случись такое, он возненавидел бы свою новую должность уже через три дня, и что лучшей кандидатурой на пост директора действительно был Тони О'Брайен. И этого человека он совсем недавно считал воплощением зла, а он оказался настоящим трудягой, который надорвал свое сердце работой. Вскоре Тони станет его зятем. Если бы не он, Эйдан никогда не стоял бы здесь, в роскошном римском особняке, комкая в кармане записи лекции, которую завтра он будет читать своим ученикам на развалинах

Форума, успокаивая рыдающего ирландского портье и с гордостью глядя на необыкновенную женщину, благодаря которой его жизнь так сильно изменилась. Благодаря ее словам лицо хозяина дома, еще недавно искаженное яростью и тщетными усилиями хоть что-нибудь понять, смягчилось и разгладилось.

— Лоренцо! — проговорил синьор Гаральди, подходя к Лэдди. Тот при его приближении съежился и затрясся от страха. — Lorenzo, mio amico! [100] — Он поцеловал Лэдди в обе щеки.

— Синьор Гаральди, — протяжно застонал Лэдди и схватил коротышку за плечи. — Mio amico!

Синьор Гаральди затарахтел, объясняя жене суть происходящего. Через пару минут на столе появилось вино и маленькие итальянские пирожные. Лэдди уже сиял, улыбаясь от уха до уха и повторяя со счастливым видом:

100

Лоренцо, друг мой! (итал.)

— Giovedi.

— Почему он твердит это слово? — Синьор Гаральди поднял свой бокал и был готов выпить за следующий четверг, но ему хотелось знать, чем знаменателен этот день.

— Для того чтобы он не заявился сюда самостоятельно, я сказала ему, что мы встретимся с вами в четверг. Я ведь писала вам, что, возможно, в четверг мы заедем к вам минут на десять. Разве вы не получили мое письмо?

Коротышка выглядел пристыженным.

— Видите ли, у меня постоянно просят денег, и каждый день почта приносит множество писем с просьбами о пожертвованиях. Вот я и подумал, что ваше письмо — из той же серии. Должен признаться, что я даже не прочитал его как следует. Теперь мне очень стыдно…

— Не стоит, синьор Гаральди. Но скажите, как, по-вашему, можем мы с Лэдди навестить вас в четверг? Он так давно мечтал об этом. Я хотела бы сфотографировать вас вместе, и тогда он показывал бы этот снимок всем своим знакомым в Ирландии.

Супруги Гаральди переглянулись.

— А почему бы вам не прийти сюда всем вместе? Я имею в виду всю вашу группу. Выпьем вина, отпразднуем…

Глаза Синьоры расширились.

— Но ведь нас — сорок два человека! — сказала она.

— Поверьте, этот дом рассчитан на то, чтобы принимать гораздо большее число гостей, — с легким поклоном и немного кокетливо ответил Гаральди.

Был вызван лимузин с шофером, и вскоре они уже ехали по вечернему Риму, направляясь к «Катанье». Улица, на которой был расположен ресторан, наверное, еще никогда не видела подобных машин. Синьора и Эйдан обменивались взглядами, как родители, которым чудом удалось выручить своего неопытного ребенка из крайне опасной ситуации.

— Как бы я хотел, чтобы меня сейчас видела моя сестра! — вздохнул Лэдди.

— Ей было бы приятно? — ласково спросила Синьора.

— Она знала, что так будет. Однажды мы ходили к гадалке. Та предсказала, что сестра выйдет замуж, родит ребенка и умрет от болезни, а я достигну больших успехов в спорте и совершу путешествие. Так что сестра не удивилась бы. Жаль только, что она не дожила до этого дня.

— Действительно жаль. Но, может быть, она сейчас все же видит вас? — Эйдану хотелось приободрить этого простодушного добряка.

— Я вовсе не уверен в том, что люди могут жить на небесах, мистер Данн, — ответил Лэдди.

— Правда?

А вот я с каждым днем верю в это все сильнее, — тихо проговорил Эйдан.

Приехав в «Катанью», Эйдан и Синьора застали своих учеников распевающими народную ирландскую песню «Равнины Атенри». Рядом кучкой собрались официанты, и когда пение закончилось, они разразились восторженными аплодисментами. Все остальные посетители, которые отважились в этот вечер остаться на ужин в «Катанье», уже давно присоединились к ирландцам, и когда троица — Синьора, Эйдан и Лэдди — вошла в зал, их встретили приветственным ревом.

Альфредо осведомился, какой суп им принести.

— Brodo, [101] — ответил Лэдди.

— Если хочешь, тебе принесут сразу второе блюдо, — сказал Эйдан, но тут вмешался Луиджи.

— Извините, мистер Данн, но вы сами назначили меня старшим, поэтому я настаиваю, чтобы Лоренцо сначала непременно съел свой brodo. — Вид у Луиджи был еще более свирепый, чем обычно. Посмотрев на него, Эйдан поспешил уступить. — Ну вот, так-то лучше, — пробурчал Луиджи.

Фрэн сообщила Синьоре, что молоденький официант уговаривает Кэти погулять с ним после ужина. Эти прогулки под луной да еще в незнакомой стране смущали Фрэн, и она попросила Синьору как-нибудь поделикатнее оградить девочку от ухаживаний пылкого итальянца.

101

Бульон (итал.).

— Конечно, Франческа, — пообещала Синьора, мысленно удивляясь тому, что никто даже не поинтересовался, что стряслось с Лэдди. Видимо, все полагали, что ей и Эйдану не составит труда отыскать его в огромном Риме.

— В четверг Лоренцо приглашает всех нас в гости к своим друзьям, — громко объявила она. — У них такой огромный и красивый дом!..

— Giovedi, — сказал Лэдди на тот случай, если кто-то не расслышал день недели. Группа и это известие восприняла как нечто само собой разумеющееся.

Быстро покончив с супом, Синьора оглянулась, ища глазами Констанс. Непривычно тихая, та сидела в отдалении и смотрела в пространство отсутствующим взглядом. Видно, что-то случилось. Но Констанс настолько замкнутая женщина, что нипочем не захочет раскрывать душу перед посторонним человеком. Синьора и сама была такой же и поэтому не стала приставать к ней с расспросами.

Альфредо сообщил, что они приготовили для своих дорогих гостей приятный сюрприз. Сюрпризом оказался огромный торт, покрытый глазурью трех цветов — зеленого, белого и оранжевого. Это были цвета национального флага Ирландии, который итальянцы помнили еще со времен Чемпионата мира по футболу, проходившего в их стране в 1990 году.

— Даже не знаю, как тебя благодарить, Альфредо, за столь замечательный вечер! — взволнованно воскликнула Синьора.

— Скажите, Синьора, смогли бы вы прийти сюда завтра? Мне очень нужно поговорить с вами.

— Только не завтра, Альфредо! Синьор Данн устраивает для нас экскурсию на Форум.

— С синьором Данном вы еще успеете наговориться, а мне с вами пообщаться уже не удастся. Я умоляю вас, Синьора!

— Хорошо, надеюсь, он поймет, — сказала она, бросив быстрый взгляд на Эйдана. Ей очень не хотелось подводить этого человека, поскольку она знала, как много значит для него эта лекция. Эйдан хотел, чтобы его ученики хотя бы мысленно увидели Рим таким, каким выглядел этот город в те далекие времена, когда на его площадях устраивались гонки колесниц. Однако у молодого итальянца был такой возбужденный вид, что Синьора поняла: он хочет сказать ей что-то очень важное. В память о прошлом она обязана выслушать его.