Уроки итальянского
Шрифт:
Два застенчивых сына Гаральди, которых Лэдди развлекал в бильярдном зале в Дублине, разрезвились вовсю. Они потащили Лэдди к себе в комнаты, чтобы похвастаться перед ним своими игрушками.
На подносах стояли бокалы с вином и освежающими напитками, в элегантных высоких стаканах пузырилось золотое пиво, блюдам с пирожными, тарталетками и кростини [111] не было числа.
— А можно, я сфотографирую еду? — спросила Фиона. — Тут все такое красивое!
— Пожалуйста, пожалуйста! — Жена синьора Гаральди выглядела польщенной.
111
Итальянское
— Видите ли, моя будущая свекровь учит меня кулинарии, и я хотела бы показать ей, как красиво выглядит стол в Италии.
— Она — добрая женщина, ваша… la suocera… теща? — с интересом спросила синьора Гаральди.
— Да, очень добрая. Правда, немного неуравновешенная. Она пыталась наложить на себя руки, поскольку у ее мужа был роман с женой вон того господина. Но сейчас уже все в порядке. Честно говоря, именно я положила этому конец. Я — лично!
Глаза Фионы горели от возбуждения и выпитой марсалы.
— Dio mio! [112] — От волнения синьора Гаральди прижала ладонь к горлу. И такое творится в добропорядочной католической Ирландии!
— Именно из-за ее попытки самоубийства я с ней и познакомилась, — продолжала Фиона. — Ее привезли в больницу, где я работаю. Я приложила много усилий для того, чтобы вернуть ее к жизни, вот она и решила в знак благодарности обучить меня кулинарным премудростям.
— Премудростям… — повторила синьора Гаральди красивое слово.
112
Боже мой! (итал.)
К ним подошла Лиззи с круглыми от восторга глазами.
— Che bella casa! [113] — восхищенно выдохнула она.
— Parla bene Italiano, [114] — приветливо сказала синьора Гаральди.
— Мне пришлось выучить ваш язык, потому что Гульельмо скоро назначат на ответственную банковскую должность в заграничном филиале. Возможно, даже в Риме.
— Правда? Его могут направить в Рим?
— Мы можем выбрать любой город, какой захотим, в том числе и Рим. Это такой прекрасный город.
113
Какой красивый дом! (итал.)
114
Вы хорошо говорите по-итальянски (итал.).
Затем объявили, что сейчас будет произнесена речь, и народ стал подтягиваться в огромный зал: Лэдди — из детской комнаты, Конни — из картинной галереи, Барри — из подземного гаража, до отказа забитого роскошными авто и мотоциклами. Когда все собрались, Синьора взяла Эйдана под руку и зашептала ему на ухо:
— Сумасшедшие ирландцы совсем запудрили мозги этим несчастным Гаральди. Я слышала, как жена говорила ему, что одна девушка из нашей группы — хирург с мировым именем, а Элизабетта поведала ей, что Гульельмо — знаменитый банкир, который подумывает обосноваться в Риме.
Эйдан улыбнулся.
— И ты думаешь, они всему этому поверили?
— Вряд ли, — также с улыбкой
Каждая из реплик, которыми обменивались эти двое, была наполнена теплотой, юмором и легкой недосказанностью.
— Нора! — заговорил Эйдан.
— Не сейчас… — перебила его она. — Не надо торопиться.
Речь, которую произнес хозяин дома, была полна восторженных эпитетов в адрес гостей и страны, из которой они приехали. Он никогда не встречал такого гостеприимства, как в Ирландии, и нигде больше не видел столько честных и дружелюбных людей, а сегодняшний день предоставил ему еще одну возможность убедиться в этом. Эти люди пришли в дом синьора Гаральди незнакомцами, а покинут его лучшими друзьями. После этой фразы многие из гостей автоматически повторили за хозяином:
— Amici…
— Amici sempre, [115] — сказал синьор Гаральди.
115
Друзья навек (итал.).
В воздух взметнулась рука Лэдди. Они тоже его друзья навек, и он приглашает их снова пожить в гостинице своего племянника.
— И когда вы приедете в Дублин, мы тоже устроим для вас вечеринку, — сказала Конни Кейн, и ее товарищи дружно закивали в знак согласия.
В этот момент появился фотограф с готовыми снимками — великолепными большими фотографиями, на которых гости были запечатлены вместе с хозяевами дома на широких ступенях лестницы. Они были лучше других снимков, сделанных за время viaggio, на которых люди обычно получались с прищуренными от яркого солнца глазами. Эти фотографии займут почетное место в дублинских домах всех тех, кто был на них изображен.
Во время прощания «ciao», «arrivederci» и «grazie» [116] сыпались нескончаемым дождем, а затем группа из Маунтенвью вывалилась обратно на улицы Вечного города. Шел уже двенадцатый час ночи, но толпы туристов только начинали свои passeggiata. [117] Возвращаться в гостиницу никому не хотелось, слишком сильно все были возбуждены.
— А я пойду в отель. Если хотите, могу забрать с собой ваши фотографии, — неожиданно проговорил Эйдан и выжидающе посмотрел на группу, ожидая, что скажет Синьора.
116
«До свидания», «прощайте» и «спасибо» (итал.).
117
Прогулки (итал.).
— Я тоже, — медленно проговорила она. — Так что давайте ваши фотографии. А то напьетесь и растеряете их.
Все стали переглядываться с понимающим видом. То, что они подозревали в течение целого года, должно было наконец свершиться.
Держась за руки, они шли, пока не наткнулись на открытый ресторан, возле которого играли уличные музыканты.
— Ты предостерегала нас, чтобы мы не ходили в подобные заведения, — сказал Эйдан.
— Я лишь предупреждала, что они немного дороговаты, но это не мешает им быть очаровательными.