Уроки избавления от злых сил для экспертов
Шрифт:
— Я никогда никому не говорил, что я жил с payashe, - поморщился он. — Другие демоны… им бы это не понравилось.
— Почему нет?
— По многим причинам, — он уселся немного удобнее. — Ты теперь думаешь о мне по-другому?
— По-другому? — я моргнула, — я…я поражена. Что ты всё это делал. Это звучит ужасающе.
— Хм. Это часто было ужасающе.
— И жизнь с демоницами. Не такого я ожидала, когда ты рассказывал о них. Ты говорил так, будто они — твой самый огромный страх.
— Я больше других знаю, насколько
— Могущественны, — поправила я. — Не сильны. Ты же сам сказал, что мог удержать их, прижав к… — замолчав, я уставилась на него. — Стоп. Ты сказал это в прямом смысле? Ты и правда прижимал payashe к земле?
Он пожал плечами.
— Но зачем? Ты атаковал их?
— Атаковал? — он даже отшатнулся. — Нет!
— А тогда что?
— Она попросила.
У меня отвисла челюсть.
Прищурившись, он уставился на меня:
— Иногда payashe хотят спариваться, но так, чтобы в итоге не было детей. Когда я стал достаточно взрослым, некоторые payashe из pashir говорили мне, что я должен дать им еду.
Не знаю, как, но моя челюсть отвисла ещё больше.
— Я знал, что они не хотят детей от меня, потому что я из Дома Валиир, но… — он снова пожал плечами.
— Но? — пропищала я. — Но что?
— Ты покраснела.
— Конечно же я покраснела, — выпалила я. — Ты только что признался, что переспал с целой коммуной женщин!
— Переспал? Я не понимаю…
— Спаривался, — поправила я себя. — Ты спаривался с кучей женщин! Я думала, что ты пока не хочешь детей!
— Мы не сделали детей.
— Откуда ты знаешь? У демонов есть контрацептивы? Любая из них могла случайно забеременеть, а ты сбежал и не вернулся, так что…
— Случайно? — его зрачки шокировано расширились, — hh’ainun могут случайно сделать детей?
Я откинулась назад в изнеможении:
— Да. А payashe так не могут?
— Они сами выбирают, когда пора заводить детей. Payashe могут много раз принять демона и насладиться спариванием, но при этом, они не хотят, чтобы он был отцом их ребёнка. Демоны не знают, когда payashe решит забеременеть.
— Так что, некоторые демоницы выбирали тебя, чтобы насладиться спариванием?
— Почему ты злишься? — спросил он, усаживаясь прямо, и пряча руки между коленей.
Злюсь? Я не злюсь. Вообще ни капли. Просто я… не спокойна. В этом я могла себе признаться. Я была не спокойна, а сердце сжималось так, будто кто-то накинул на него лассо и тянул, тянул, тянул.
— Когда я… — начала я осторожно, — дала тебе клубнику. Ты её принял, чтобы мы могли насладиться спариванием?
Когда он продолжал молчать, я решилась взглянуть на него. Он выглядел более смущённым, чем когда-либо.
Остатки гнева сменились болью. Ах. Вот оно. Правда.
Он уже принимал такие ничего не значащие предложения в прошлом. Так что для него моё приглашение тоже ничего не значило. И всё бы хорошо, вот только
Я только сейчас поняла, как сильно хотела, чтобы для него это тоже значило что-то особенное!
Глава 21
— Я оставлю тебя отдыхать, — подорвалась я с кровати.
— Vayanin?
Я поспешила к двери, намереваясь сбежать отсюда. Мне нужно побыть в одиночестве и зализать свои раны — а также разобраться в том, почему мне вообще больно, потому что мне непонятны все эти чувства, что я сейчас испытываю.
Матрас скрипнул, когда он скатился с него, а затем его рука вцепилась в мою. Он развернул меня к себе. За стеной продолжала реветь стиральная машинка, пока его глаза метались по моему лицу
— Что случилось?
— Ничего.
— Ты врёшь, — прорычал он, раздражаясь.
— Я ухожу, — я попыталась вырваться из его хватки.
Он рванул рукав моего свитера, притягивая меня к себе:
— Скажи мне, что случилось.
— Я не хочу об этом говорить.
— Я только что рассказал тебе то, о чём никогда никому не рассказывал!
— Это… это не значит, что я тоже должна тебе всё рассказать!
Он гневно обнажил зубы. Я отпрянула — рукав моего свитера стал натянут, как струна. Он дёрнул меня на себя. Я вырвалась, и раздался треск ткани.
— Отпусти меня, — начала я паниковать.
Он так резко отпустил меня, что я споткнулась. Его тёмные глаза обжигали холодом, пока он гневно вдыхал воздух через нос.
— Страх, — прорычал он. — Снова страх. Чего ты боишься?
Я сделала ещё один шаг назад.
— Я не ранил тебя. Я никогда не причинял тебе боли, — его хвост дёрнулся, зацепив коробки. — Что мне сделать, чтобы ты меня не боялась? Что я делаю не так?
У меня перехватило дыхание. Спина упёрлась в стену.
— Это я всегда боюсь, — разочарованное рычание придало грубость его словам. — Тебя так легко сломать. Я всегда боюсь, что ты поранишься. Я слежу за тобой и защищаю тебя, но ты всё равно ранишь себя, и всё, что я делаю — этого недостаточно. Почему я так боюсь за payilas, которая думает, что я могу ранить её?
Я уставилась на него, забыв, как дышать. Во мне кипели беспорядочные эмоции. Эмоции, которые я не понимала. Я знала только лишь то, что моё сердце бешено колотится, а голова кружится, а он говорит мне, что боится за меня. Боится, что я поранюсь. Что мне будет больно.
Он отошёл от меня, а затем, оскалив зубы, вернулся на середину комнаты:
— Ты не боялась меня, когда у тебя был инферно. Тогда я был твоей игрушкой. А теперь его нет, и я стал опасен для тебя.
— Нет, — я оторвалась от стены, — Это не так!