Уроки музыки и любви
Шрифт:
– В этом нет ничего плохого – желать достичь большего.
– Это правда. – Зефир нахмурился. – В том случае, если жизнь твоя гармонична. Но у тебя, мой друг, просто нет жизни.
– Есть.
– Ты работаешь больше, чем кто-либо из известных мне людей, но ты не сочетаешь свою работу с вещами, которые придают жизни смысл.
Будто Зефир что-нибудь знал об этом!
– Ты думаешь, что уроки музыки придадут моей жизни смысл? – Может быть, именно Зефиру нужно было немного отдохнуть от работы?
– Нет. Но я думаю, что у тебя появится
– Я не покупаю и не продаю людей. И я доволен своей жизнью.
– Но ты никогда не будешь доволен своими успехами.
– А разве ты отличаешься от меня?
Зефир пожал плечами, его итальянский приталенный пиджак сидел на них безупречно.
– Мы говорим о тебе. – Скрестив руки, он взглянул сверху вниз на Нео. – Когда последний раз ты спал с женщиной, Нео?
– Мы с тобой уже не мальчики, чтобы это обсуждать, Зи.
Зефир ухмыльнулся:
– А я и не хочу выслушивать рассказы о твоих победах. К тому же ты не смог бы мне ничего рассказать, потому что у тебя их не было.
– Что за черт! Я занимаюсь сексом тогда, когда захочу!
– Сексом – да. Но ты никогда не занимался любовью. Ты боишься близких отношений.
– Какого черта мы перешли от уроков музыки к этому невнятному лепету? И когда ты вообще начал думать об этой чепухе?
– Я просто хочу сказать, что жизнь твоя загнана в узкие рамки. Тебе нужно расширить свои горизонты.
– А теперь ты говоришь как агент по туризму.
– Я говорю как друг, который не хочет, чтобы ты умер от перегрузок и стресса, не дожив до сорока.
– С чего это ты взял?
– Когда последний раз мы играли в гольф, Грегор отвел меня в сторонку и предупредил о том, что ты прежде времени можешь загнать себя в могилу.
– Я уволю его!
– Нет, ты этого не сделаешь. Он – наш друг.
– Он твой друг. Но мой доктор.
– Именно об этом я и пытаюсь поговорить с тобой, Нео. У тебя в жизни один бизнес, и больше ничего.
– А у тебя? Если отношения с женщиной так необходимы, почему у тебя их нет?
– Я встречаюсь, Нео. И прежде, чем ты заявишь, что ты тоже встречаешься с женщиной, позволь мне заметить, что занятие сексом, без всякого желания снова увидеть свою партнершу, нельзя назвать отношениями. Это совокупление.
– В каком веке ты живешь?
– Поверь мне, я живу в нынешнем веке. И ты тоже, мой друг. Поэтому перестань упрямиться как осел и прими мой подарок.
– Я не желаю заниматься уроками музыки!
– Ты об этом мечтал.
– Мечтал?! Когда?
– Когда мы были подростками, на улицах Афин.
– Я много о чем мечтал тогда, но от многого мне пришлось отказаться. – Огромное состояние, которым владел Нео, требовало постоянных жертв, и он охотно
И этот процесс сделал из него человека. Совершенно не похожего на лодыря отца, который исчез, когда Нео не было и двух лет, и на мать, которая больше увлекалась выпивкой, чем воспитанием ребенка.
– И это говорит человек, который прошел путь от афинских трущоб до Уолл-стрит!
– Я живу в Сиэтле.
Зефир пожал плечами:
– Фондовая биржа находится на Уолл-стрит, и мы пытаемся отхватить у нее значительный кусок.
Нео почувствовал, что начинает уступать – хотя бы потому, что не хочет разочаровывать единственного человека на свете, которого он любил.
– Я попытаюсь поучиться две недели.
– Полгода.
– Один месяц.
– Пять.
– Два, и это мой окончательный ответ.
– Я оплатил уроки за целый год, прошу заметить.
– Если мне понравится, я буду и дальше их брать.
– Хорошо. Договорились.
Кассандра Бейкер, второй раз за одну минуту, расправила на коленях платье – стильное, от Лиз Клай-борн, с кроем «трапеция», в бело-голубых тонах. Кэсс жила, как отшельник, но это не означало, что и одеваться она должна была соответственно. По крайней мере, так она говорила себе, когда через Интернет заказывала свой новый весенний гардероб. Она одевалась стильно даже дома, когда ее никто не видел, и это помогало ей чувствовать себя в форме.
Тонкие пальцы Кэсс неподвижно лежали на клавиатуре.
Нео Стамос должен прийти на урок через пять минут.
Когда Кэсс выставила свои уроки в качестве лота на благотворительном аукционе, как делала это каждый год, она думала, что их приобретет какой-нибудь студент. Какая-нибудь восходящая звезда, жаждущая работать с признанным, хотя и ведущим затворническую жизнь, пианистом.
Кэсс щелкнула заколкой, распустив свои длинные каштановые волосы, затем снова уложила их на затылке. Она была уверена, что, как и в прошлые годы, ее будущий ученик будет разделять с ней любовь к музыке. Она и подумать не могла о том, что очередным ее учеником станет абсолютный новичок в этом деле – греческий миллиардер. Для одинокой женщины, которая боялась даже открыть дверь незнакомым людям, это был просто кошмар.
Она стала читать о нем статьи, рассматривать его фото в журналах и газетах, в Интернете. Но ничто ей не помогло. Этот богатый грек должен был прийти с минуты на минуту, и она волновалась все больше. На публичных фото он казался человеком, который совершенно не интересовался музыкой. И почему ему приспичило брать уроки игры на фортепиано? Причем за очень большие деньги. Когда ставки на ее лот возросли до десятков тысяч долларов, откуда-то возник Зефир Никос – и предложил сто тысяч долларов! Это потрясло Кэсси – сто тысяч долларов за один час в неделю! Даже если эти занятия были рассчитаны на целый год, предлагаемая цена была немыслимой.