Уроки нежности
Шрифт:
У него идеальное французское произношение. Лишь едва уловимые нотки буквы «р» выдают в нем британца. Помощница мадам Де Са бледнеет и несколько раз непонимающе моргает. Ее волнение и растерянность заразительны. Я делаю глубокий вдох. Надо взять себя в руки и унять нервную дрожь. В конечном счете в этой ошибке нет моей вины, я точно такая же жертва обстоятельств.
– Вы меня поселили к… – запинаюсь я и сипло заканчиваю: – Месье Маунтбеттену.
– Я ЧТО?! – Клодит подскакивает со стула, и тот с оглушительным
– У нее, – небрежно указывает Уильям на меня подбородком, – была ключ-карта от моей спальни.
Канадка пялится на меня. К ее ужасу, из кабинета напротив выходит недовольная Де Са и, поджав губы, рявкает:
– Что это был за шум?
Клодит неуклюже поднимает стул. Тем временем суровый взгляд ее начальницы перемещается на Уильяма, и выражение лица Де Са мгновенно становится невозмутимым.
– Месье Маунтбеттен, чем обязаны вашему присутствию?
Какая похвальная актерская игра! Какое самообладание! Де Са лишь выглядит спокойной, но я вижу, как она сжимает зубы, когда впивается огромными, полными гнева глазами в свою помощницу.
– Все хорошо! – срывается у меня слишком бойко и звонко.
Я вспоминаю о визе канадки, и ее бледное лицо вызывает лишь жалость и отчаянное желание помочь.
– Он пришел сообщить, что птичка, – запинается Клодит, – птичка оставила помет у него на окне.
Уильям резко поворачивает голову в ее сторону и готовится открыть рот, но я, видимо, ищу быстрые способы уйти из жизни, потому что хватаю его за ладонь и крепко стискиваю. Его губы смыкаются, так и не выдав ни слова, а рука каменеет.
– А, – с явным облегчением выдает Де Са. – Не переживайте, Уильям, Клодит сейчас же сообщит штабу уборщиков.
Я продолжаю стискивать руку Маунтбеттена, как бы умоляя молчать. Он секунду мешкает, а затем угрюмо кивает:
– Было бы замечательно.
– Раз других вопросов нет, я продолжу работать. – Де Са закрывает дверь своего кабинета.
Уильям резко вырывает свою кисть из моей.
– Я требую объяснений, – шипит он, и в его глазах сверкают молнии. – Что ты делала в моей спальне? Какого черта происходит?
– Я действительно совершила ошибку, – едва слышно произносит Клодит, спасая меня от смерти. По крайней мере, ощущения именно такие.
Я тихо выдыхаю, когда Уильям переводит грозный взгляд на нее:
– Птичий помет?
– Мне очень нужна эта работа! – Канадка бессильно опирается боком на стол. – Без нее меня выпроводят из страны.
– Это не мое дело, – резонно и холодно подмечает Маунтбеттен.
– Ладно, нам всем нужно успокоиться и не драматизировать, – включаюсь я в беседу. – Ошибку нужно исправить.
– Да что ты? – Уильям закатывает глаза. – Без
Я игнорирую его колкость:
– Подберите мне, пожалуйста, спальню, и мы забудем об этом инциденте.
– Да-да, конечно! – Громко вздыхая, Клодит что-то судорожно печатает. – Сейчас все будет.
– Об этой оплошности стоило бы сообщить, – недовольно поджимает губы Уильям и косится в сторону кабинета мадам Де Са.
Не знаю, откуда во мне столько слабоумия и отваги, но я складываю руки на груди и строго произношу:
– Мы ничего сообщать не будем.
Идеальная бровь нахала поднимается, а в глазах проскальзывает любопытство.
– Мне стоит сказать «да, мамочка»?
– Тебе стоит не усугублять ситуацию. – Я выдерживаю его пристальный взгляд.
– Иначе что? – Он действительно выглядит заинтригованным.
Я собираюсь с силами и твердо произношу:
– Иначе я расскажу то, что видела.
Знал бы ты, Уильям, как меня всю потряхивает от страха.
Вся игривость мгновенно покидает его.
– Думаешь, шантажировать меня – умный поступок? – сузив глаза, спрашивает он.
Мне действительно жить надоело, недовольно гудит внутренний голос.
– Я ничего не думаю, – произносит та часть меня, что злится и устала, – но точно знаю, что тебе все дается легко и просто, в то время как многие вынуждены работать. Очень много работать, чтобы иметь хотя бы что-то.
Я смотрю на Клодит, которая опустила голову и вжалась в офисное кресло, демонстрируя всем своим видом, что не слушает наш разговор. Но ее уши горят, она точно не упускает ни малейшей детали.
– Ей нужна эта виза, – стою я на своем. – Для ее будущего это важно.
– Для ее будущего, – подчеркивает Уильям и склоняет голову набок. – Что тебе с того?
– Мне? Не всегда надо искать выгоду, – выпаливаю я.
Как же меня бесит зашкаливающий эгоизм и поиск выгоды во всем и всегда!
– Знаешь, иногда можно просто помочь и не доставлять проблем. – Мои щеки пылают от возмущения.
– Раз эта работа так важна, то, быть может, ее стоит выполнять хорошо? – Он нависает надо мной, и его глаза недобро сверкают.
Я не успеваю ничего ответить.
– И не смей мне рассказывать про ее проблемы. – Он удерживает мой взгляд. – Каждый сражается со своими демонами, – шепотом срывается с его губ, и он сжимает челюсть. Да так, что желваки проступают под кожей. Будто жалеет, что сказал лишнее.
– Сделано! – раздается звонкий голос канадки. – Стипендиатка Селин Ламботт… ваша новая ключ-карта, – спотыкается она на словах, – в женском кампусе.
Ее возглас словно расколдовывает меня. Моргаю несколько раз и делаю неуверенный шаг назад, увеличивая расстояние между собой и Маунтбеттеном.