Уроки Второй мировой. Восток и Запад. Как пожать плоды Победы?

Проханов Александр Андреевич

3. Война: поджигатели, заговорщики, начало

Обычно, говоря о Победе, обращаются либо к поворотным битвам: Московской, Сталинградской, – либо к финальным месяцам войны, хронологически близким к Дню Победы. Я же хочу обратиться к ближайшей предыстории и самому началу войны, поскольку, полагаю, что именно тогда действия советского руководства и прежде всего И.В. Сталина в 1939–1941 гг. и Красной армии летом 1941 г., несмотря на поражения и отступление, заложили фундамент

Победы. В то же время, именно предыстория Второй мировой и Великой Отечественной, а также первые месяцы войны чаще всего становятся объектом фальсификации советофобов и русофобов. В связи с этим затрону три взаимосвязанных вопроса:

– Когда действительно началась Вторая мировая война?

– Какую

роль в ее начале сыграл советско-германский договор от 23 августа 1939 г.?

– Готовился ли Сталин к нападению на Гитлера в начале июля 1941 г. (предатель-перебежчик В. Резун, книги которого под псевдонимом «Суворов» считает, что Гитлер упредил удар Сталина буквально двумя неделями, т. е. на самом деле агрессию планировал Сталин, а Гитлер, выходит, лишь защищался)?

Начнем со второго вопроса. Хорошо известно и задокументировано, что всю первую половину 1939 г. правительство СССР стремилось договориться с Великобританией и Францией о создании системы безопасности в Европе. Вяло ведущиеся (со стороны западных плутократий) переговоры убедили советское руководство, что в случае немецкого нападения на Польшу Великобритания и Франция исключают какие-либо активные действия, а СССР стремятся оставить, по сути, один на один с агрессором – на такую удочку СССР клюнуть не мог. 21 августа 1939 г. британцы практически сорвали переговоры в Москве (информация адмирала Дракса), будучи уверены, что СССР оказался в изоляции и дело остаётся за малым – спровоцировать конфликт между ним и Германией. Однако всего лишь через сутки взорвалась информационная бомба: СССР и Германия подписали пакт о ненападении, тем самым сорвав британско-французские планы войны. 1 сентября Германия напала на Польшу. Этот день традиционно считается началом Второй мировой. Строго говоря, это было началом европейской войны; евразийской она стала в июне 1941 г., а мировой – только в декабре. Но действительно ли европейская/мировая война началась 1 сентября 1939 г., а не раньше? Прежде, чем отвечать на этот вопрос, – несколько слов о том, что и кто привели к германо-польскому конфликту.

Британцы активно повели Гитлера к власти с 1929 г., чтобы бросить его на СССР. В 1933 г. у ставшего рейхсканцлером Германии лидера нацистской партии не было ни золотовалютных резервов, ни хорошо вооруженной армии, ни общей границы с Советским Союзом. Всё это в течение нескольких лет ему «поднесли на блюдечке». Аншлюс Австрии принес золотовалютные резервы. Отданная по частям Чехословакия решала сразу три проблемы: увеличение золотовалютных резервов (включая часть золота Российской империи, вывезенного «белочехами» из России), мощный военно-промышленный комплекс (каждый третий танк, воевавший на восточном фронте, был сделан на заводах «Шкода», переименованных в «Герман Геринг верке»; при этом одними только танками чехословацкий вклад в военную мощь Третьего рейха далеко не ограничивался) и граница с Советским Союзом. Однако в конце 1930-х годов Гитлер против СССР воевать не собирался – он хотел нарастить свою мощь. А потому сделал следующее: Чехию превратили в «протекторат Богемия и Моравия», а Словакию объявили независимым государством, причем эту независимость Гитлер гарантировал лично.

Британцы поняли, что фюрер пытается соскочить с крючка и решили приструнить его при помощи поляков. Последние, будучи то ли по наивности, то ли по гонору уверены в абсолютной британской поддержке, потребовали от Гитлера передачи им Словакии в качестве протектората. Гитлер отказал и предъявил контрпретензии на «данцигский коридор». Ситуация зашла в тупик, однако воинственная позиция поляков убедила фюрера в том, что британцы будут давить на него с помощью Польши. Отсюда встала задача решения польского вопроса, но для этого нужно было договориться о ненападении с СССР. Я согласен с теми историками, которые считают, что фюрер был уверен: британцы не будут воевать из-за Польши, а если и объявят войну, то, так сказать, понарошку; но он ошибся. Впрочем, война на западном фронте действительно шла почти понарошку – до захвата Франции, хотя даже до рубежа 1942–1943 гг. британцы воевали вяло.

Таким образом, вовсе не преуменьшая историческую вину Гитлера, мы не должны забывать всей той игры, которая привела к захвату им Польши и тех, кто эту игру

затеял, «перейдя рубикон» в Мюнхене 28 сентября 1938 г. Сразу скажу: именно эту дату, по моему мнению, следует считать началом Второй мировой войны и одновременно созданием антисоветского военно-политического блока четырех европейских держав, который Сталин сломал договором 23 августа 1939 г., сделав первый шаг к победе мая 1945 г.

Здесь мы подходим к первому вопросу. Мюнхенский сговор (договором этот документ назвать трудно) не просто отдавал Германии часть Чехословакии и приглашал в перспективе проглотить все остальное. Это было нечто более серьезное. Во-первых, на самом деле это был акт совместной агрессии четырех европейских держав: Великобритании, Германии, Италии и Франции, – направленный на расчленение пусть искусственного, но суверенного государства, члена Лиги Наций. Данный акт должен был стать началом новой войны в Европе, эдаким вторым изданием Восточной (Крымской) войны, плавно перетекающим во Вторую мировую. Сам Гитлер подчеркивал, что война на Востоке, т. е. с прицелом на СССР, должна начаться внезапной операцией против Чехословакии. Началом своего «Дранг нах Остен» («Натиска на Восток») он считал захват Чехословакии.

Во-вторых, тем самым в Европе посредством «мюнхенского сговора» формировался агрессивный антисоветский блок, эдакое «протоНАТО», теневым хозяином которого была Великобритания, «клубы», «ложи», «группы» ее правящего класса, а главной ударной силой, военным кулаком – Третий рейх.

В-третьих, Мюнхен-38 объективно был средством решения определённой частью британского истеблишмента важных для неё внутриполитических проблем Германии. В частности – срыва заговора генералов, стремившихся свергнуть Гитлера: тот был слишком нужен банкирам и промышленникам Запада для сокрушения СССР и уничтожения национальных государств Европы. Тот режим власти Гитлера с его внутренней и внешней политикой, который оформился между 29 сентября 1938 г. и 1 сентября 1939 г. есть результат скоординированных действий западноевропейских верхушек или, как сказал бы Ленин, «международного переплетения клик финансового капитала», а также их наемных клерков в виде формальных глав правительств.

Не будучи посвященными в планы британско-французской верхушки, немецкие генералы считали, что агрессия против Чехословакии обернется для Третьего рейха катастрофой. Генералы исходили из чисто военной оценки: чехословацкая армия насчитывала 34 дивизии, более миллиона человек под ружьем, а наступать немцам пришлось бы в хорошо укрепленной, к тому же – гористо-лесистой местности, т. е. чисто военное поражение вермахту было гарантировано. В связи с этим генералы составили заговор: в середине сентября 1938 г. Гитлер, по приезде из Берхтесгадена в Берлин, должен был быть арестован и, в случае сопротивления, убит. Но о своих планах генералы сообщили британцам – и те сделали все, чтобы сорвать заговор. Прежде всего, 14 сентября с визитом в Берхтесгаден отправился Чемберлен – это удерживало Гитлера от поездки в опасный для него Берлин. Ну, а сам «мюнхенский сговор» вообще ставил крест на целесообразности заговора. «Сохраняя мир, мы спасли Гитлера», – писал Н. Хендерсон. С какой целью? Разумеется, они спасали Гитлера для войны против СССР.

Кто-то может усомниться: как всё это связано с мировой войной, до нее еще далеко, ведь Чехословакию «схарчили» мирно. А вот Черчилль (как и Гитлер!) считал иначе. Дорогого стоит написанное им письмо одному из активных участников заговора. «Я уверен, – писал, в частности, Черчилль, – что пересечение немецкой армией или авиацией чехословацкой границы приведет к возобновлению мировой войны. […] Такая война, начавшись, будет вестись как последняя – до горького конца, и мы должны думать не о том, что случится в первые месяцы войны, но о том, где мы все окажемся в конце третьего или четвертого года» [1] . Далее Черчилль писал, что Великобритания и другие «демократические нации», невзирая ни на какие потери, сделают все, чтобы сокрушить агрессора, т. е. Гитлера, и победить.

1

Brissaud A. Canaris. N. Y.: Grosset a. Dunlop, 1974. Р. 115–116.

Конец ознакомительного фрагмента.