Уши торчком, нос пятачком. Книга 1
Шрифт:
А Елена тихо и сладко спала рядом, завернувшись в простыню и не подозревая о том, что только что выбила почву из-под моих ног, уничтожила всю мою железобетонную уверенность в своих силах. Что только что фактически сломила меня, не прилагая к тому никаких усилий. Повергла в смятение белого альфу…
Ее же полусонная волчица с ленивым довольством прислушивалась к отчаянно приглушаемым мною рыкам разъяренного белого волка и изредка призывно поскуливала, еще больше распаляя моего зверя. Я же с такой силой сжимал кулаки, что предплечья сводило от боли, кусал щеки и губы, бился головой о подушку, стараясь всего лишь заставить себя встать
«А ведь это только начало! Впереди несколько дней, каждый из которых будет многократно усиливать ее манящий призыв», – впору было уже признавать поражение.
И чем отчаяннее я мысленно кричал своему зверю о том, что бурая больна, что она фактически враг… или наверняка станет им в будущем, тем яростнее он бился со мной за право главенства в нашем тандеме, требуя свободы. Держась из последних сил едва ли не на одном упрямстве и самолюбии, я вынужден был пойти на компромисс. Пообещал волку, что предоставлю ему шанс «побегать». В любом случае на боях мне придется обернуться. А там… Я – Да-да! Дошло уже до этого! – надеялся, что Фирсанов не изменит своей гнусной натуре и «организует» моему волку возможность выплеснуть бешеное количество адреналина, что бурлило сейчас в его крови, заглушая голос моего разума.
Только благодаря этому к моменту пробуждения Лены я смог обрести какой-никакой контроль над своим обезумевшим волком, чтобы создать хотя бы видимость относительной сдержанности. Девушка в очередной раз меня поразила. При одной мысли о том, что на ее месте могла оказаться любая из моих прежних любовниц, становилось дурно. В глазах же Лены я не увидел торжества – ее неопытная самка не в счет – какой спрос с загулявшей волчицы? – или холодного расчета. Наоборот, она искренне сопереживала мне, понимая и стараясь хоть как-то смягчить сокрушительный удар, нанесенный мне ее течкой.
Двигаясь максимально спокойно и собранно, бурая поспешила удалиться в душ. Я же, не имея сил отвести от нее взгляд и подобно безумцу следя за каждым движением, остался ждать в спальне, представляя себе, как Лена моется. К несчастью, девушка, явно выбитая из колеи моим состоянием, забыла прихватить одежду. Когда она с немой просьбой о прощении во взгляде, завернутая лишь в полотенце, проскользнула в комнату, чтобы выхватить что-то из шкафа и тут же вновь исчезнуть за дверями ванной, я… потрясенно осознал, что разгулявшиеся волчьи гормоны сыграли скверную шутку и со мной.
Стоило двери за Леной захлопнуться, как я со всей дури треснулся затылком о стену позади.
«Я ее хочу!» – этот факт вместе с волной внезапно нахлынувшего желания стал для меня еще одной проблемой. Нет мне спасения и в человеческой ипостаси…
Зверь хоть и поутих, но я чувствовал, что он в любой момент готов встрепенуться, вновь кинувшись в сражение со мной. Поэтому постарался ситуацию не накалять, неотступно следуя за девушкой. Возможность насытиться принял с благодарностью: энергозатраты за последние часы стали колоссальными. А Лена своей мягкой и чуткой заботой в какой уже раз поразила меня в самое сердце.
«И почему все так несправедливо? Почему она, наверное, единственная волчица, с которой я не могу иметь никаких отношений?..» – мысль
Не мог я не пойти ей навстречу и не отпустить в университет. Да и в глубине души тешил свое самолюбие тем, что способен выдержать эту разлуку… по важной причине. Упорно держал себя в узде, сдерживая любое проявление той борьбы инстинктов и рассудка, которая бушевала в душе. Опасался, что девушка просто испугается меня и моего волка, если поймет, что происходит между нами.
Увы, стоило силуэту Елены раствориться в потоке студентов, как меня едва ли не физически потянуло следом. Волк сразу заволновался, опасаясь посягательств на самку со стороны других, а я… просто по-человечески опасался за ее безопасность – мы же на землях бурых. В общем, мы сошлись во мнении, что оставить Елену без присмотра не можем. Не привлекая к себе внимания, я дальней частью парка проскользнул ближе к учебному корпусу Волконской – меня от этой фамилии коробило – и затаился на скрытой зарослями ивы лавочке. Сосредоточенно принюхиваясь, вычленил такой желанный аромат бурой. Каково же было мое удивление, когда неожиданно я почувствовал, что ее аромат стал ощутимей – девушка приближалась! И… вместе с ней так раздражающий меня ее человеческий мужчина. Волк во мне мгновенно напрягся, с бешеной яростью реагируя даже на такого никчемного соперника.
Молодые люди неожиданно вышли из здания университета, болтая на ходу. Прислушиваясь к разговору, с удивлением узнал, что они намерены куда-то сейчас поехать… вдвоем! Гнев и инстинкт бойца взвились в волке одновременно, гигантская порция адреналина и ярости выплеснулась в кровь, разрушая все хрупкие барьеры моего контроля. Этот чужак увозит его бурую! Кажется, в этот момент и прорвало плотину моих титанических усилий по сохранению власти разума… Дальше ничего не помню. Последнее, что запечатлелось в сознании, – разлетавшиеся в стороны лоскуты одежды.
Не представляю, заметил ли кто-то волка, размытым белым пятном промелькнувшего мимо со скоростью смерча? Поверил ли своим глазам?.. Благо загородное шоссе, на которое свернул мотоциклист, увозящий Лену, было рядом с университетом. А там… Волк мчался лесом, преследуя соперника, выбирая момент, чтобы напасть. Бешеный стук сердца, глухая ярость, азарт погони и желание убить – вот что управляло сейчас моим зверем. Впервые со времен далекого детства я полностью утратил контроль над ним. А волк… действуя лишь на животных инстинктах, кинулся наперерез сопернику. И почти тут же обоняние опалило ароматом его крови, мгновенно взвинтив охотничий азарт моего зверя до заоблачных высот.
– Нет, нет! – зверь сейчас не способен был осознать смысл этих слов, но отчаянные, умоляющие и настойчивые интонации волчицы он воспринял. И такой важный для зверя голос… Узнал. – Не нападай! Андрей, сдержись! Он мой друг. Друг! Слышишь? Понимаешь? Нет!
Но волку сложно было так резко остановиться: мешали темперамент, сводящий с ума аромат волчицы и излишнее возбуждение погони. И словно поняв или почувствовав это, Елена бесстрашно кинулась к моему зверю, стараясь удержать. Это был настолько невероятный и неожиданный поступок, что даже я, все это время напряженно пытающийся вернуть контроль над волком, растерялся. Однако мой белый Елену и ощущаемую в ней бурую волчицу не тронул. Наоборот, я почувствовал, что зверь начал успокаиваться, хотя все еще продолжал нервно подрагивать, отходя от погони.