Уши торчком, нос пятачком. Книга 1
Шрифт:
– Нет, – в его голосе чуткий звериный слух отголоском уловил взбешенное рычание его волка. – Если сейчас не выйдешь – залезу в окно.
Тьфу! Вот тебе и седьмой этаж…
– Да что за издевательства! – психанула я. – Почему всегда мне надо прогибаться под твои интересы? Может, хоть разок ты «перетопчешься» и потерпишь до завтра? Невелико мучение!
Я была не совсем права: белый дважды спас мне жизнь, хотя это тоже было в его интересах. Но сейчас уязвленное самолюбие жаждало крови. Он ведь ни словом не возразил мне по поводу подруги, а я надеялась… где-то глубоко внутри.
Судя
– Лена, не забывай о том, с кем ты разговариваешь. Я не привык отчитываться о своих решениях, тем более… перед любовницами! И я – твой альфа. Сказано, домой, значит, идешь домой. Или заставлю силой.
…! И я еще размышляла о любви к нему?! В это мгновение я его буквально возненавидела! Но, как оказалось, Добровольский высказался не полностью:
– К тому же ты явно излишне снисходительна к собственным поступкам. С моей точки зрения, несогласованные поездки на дачу к этому твоему… другу не слишком вписываются в озвученный тобою собственный «безгрешный образ». К тому же ты их скрывала. Я же признаю, что встреча с Настей – событие неприятное и нежеланное. И впредь – могу гарантировать – подобного не произойдет.
Прикусив язык, сдержала готовый сорваться с языка упрек. Но логика белого меня поразила: это как же надо все извратить, чтобы сравнивать эту… черную и моего Женьку?!
Впрочем, пусть тешит себя надеждой, что не так плох на общем фоне. Я теперь знаю ему цену. И что бы он там ни твердил о собственной единоличной власти, я найду способ от него отделаться, ибо как никогда отчетливо поняла то, что в принципе знала с самого начала, – мне тут ничего не светит! Я в лучшем случае незначительный жизненный эпизод. А раз я теперь тоже никому ничего не должна – я ведь больше не Фирсанова! – могу просто взять и покинуть весь этот балаган. Сдаю сессию, выясняю, на чьей территории смогу поселиться, и перевожусь туда. Педагогические вузы есть везде! И с поиском работы тоже вряд ли возникнут сложности. В любом случае какие-то средства у меня имеются. И все! Никакого древнего договора, Добровольского и угрозы для жизни. Пусть сами разбираются в своих интригах.
Подойдя к окну, глянула вниз. Фары знакомой машины сразу сверкнули, сообщив мне о том, что острое зрение оборотня не подвело.
– Хорошо, сейчас выйду, – стараясь, чтобы ответ прозвучал максимально безразлично, озвучила принятое решение.
– Правильный выбор, – сдержанно откликнулся Андрей.
Угу. Ты еще не знаешь, насколько правильный! Я вышла из комнаты, окликнув друга.
– Таки мириться? – он окинул меня внимательным взглядом.
– Мстить! – почти честно ответила я, вытягивая из шкафа свой плащ. Настроение было боевое. – Рубашку пока заберу, можно?
Женька кивнул и сокрушенно поцокал языком:
– Ленка, вот почему женщины все усложняют? Будешь требовать, чтобы дракона завалил и тушу к твоим ногам приволок ради прощения? И зачем он тебе потом, с грыжей? Месть вообще-то дело плохое, по тебе же отдачей и приложит. Лучше просто все обсудите, на пальцах ему объясни, в чем не прав, ибо вас понять вообще невозможно.
Кого-то потянуло на философию.
– Жень! – я рыкнула. – Не лезь. Ты вообще не в тему советы даешь.
– Куда уж мне! – хихикнул Женька. – Но главное, с разборками и личной жизнью – и когда ты успеваешь все? – про учебу не забудь. Лекции теперь за двоих пишешь!
– Не подведу! – бодро козырнув ладошкой здоровой руки, отрапортовала я, прежде чем завязать концы пояса. – И спасибо тебе огромное, что обогрел и накормил.
Подскочив ближе, обняла друга, чмокнув в нос.
– Выздоравливай! И много не ленись.
– Эх, – словно не мне пробурчал друг, – есть же девушки… И идиоты, которые их не ценят.
Спускаясь в лифте, поймала себя на неожиданном ощущении легкости! Все встало на свои места, и картина моего мира «сложилась». Казалось бы, радоваться нечему – жизни что-то угрожает, личного счастья и семьи не предвидится, а проблем для разгребания хоть отбавляй. Но! Теперь я точно поняла, что надо делать. Начать все заново, оставив прошлое позади. И Добровольский уже тоже относился к этому прошлому. Я с мазохистским упорством повторяла про себя его слово «любовница», принимая факт того, что все точки над «и» в данном вопросе для меня расставлены. И да, это было больно и… очень больно. Но именно это позволило мне пойти хирургическим путем, отсекая любые иллюзии и надежды. Будущее стало очевидным и однозначным. Одиноким. Во всех смыслах.
В его машину я села, будучи абсолютно спокойной. И хорошо, что появилась эта Настя. Своевременно. Напомнив мне о многом, вернув ясность мыслям. Кто знает, сколько бы еще длилась агония моих девичьих грез?
В Добровольском первым делом отметила отливающий зеленью взгляд и совершенно неподвижное лицо. Словно маска. Волчица внутри, почуяв так близко покорившего ее волка, попыталась довольно заскулить, но я на подъеме решительности этот порыв подавила. И, кстати, возможно, секрет контроля над зверем именно в спокойствии?..
– Лена, – он не трогался с места, внимательно всматриваясь в мое лицо, – мне искренне жаль, что ты встретилась с этой волчицей. Мы, по сути, уже не поддерживаем личных отношений, просто она оказалась не способна смириться с этим фактом. – Ясно, моя предшественница! – Я сожалею о том, что тебя поставили в такое неловкое положение.
Да что вы, Андрей Дамирович, говорите!.. Сожалеть из-за любовницы… Да это… «поступок»!
– Все нормально, – спокойно, не отводя взгляда, сообщила я. – Так даже лучше получилось. Все сразу стало понятнее.
Челюсти белого сжались, указывая на недовольство.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Только то, что сказала, – я осторожно пожала здоровым плечом.
Андрей привычно прищурился, взгляд блеснул звериной яростью, впрочем, у нее не было шанса вырваться на свободу.
– Это надо понимать как попытку добиться от меня каких-либо обязательств личного характера? – вопрос прозвучал вкрадчиво.
– Что ты! – я в ужасе махнула на него здоровой рукой, давая понять, что рассудок еще не покинул меня, чтобы требовать подобного.