Ускользающая тень
Шрифт:
– Надеюсь, ты отдаёшь себе отчёт, что его, возможно, уже нет в живых?
– Да, – цежу я сквозь стиснутые зубы. – Отдаю. Но пока не узнаю наверняка, не успокоюсь.
Некоторое время Нерейт внимательно меня разглядывает.
– Ты и правда готова бросить вызов своему хозяину? Несмотря на то что ты Должница?
Можно не отвечать. По моим глазам всё и так видно. Нерейт просто смотрит, взвешивая мою решимость. Прощупывает, оценивает.
– Моё предложение до сих пор в силе, – наконец говорит Нерейт. – Если всё остальное не поможет, обращайся ко мне. Серебряный выручит.
– Надо
– Естественно.
Не буду отрицать, предложение соблазнительное. Но ужасно не хочется связываться с Серебряным. Только в самом крайнем случае, если других вариантов не будет. Кто знает, чего он потребует взамен?
– Ладно, учту.
Проезжаем деревню и погружаемся в темноту. Далёкие заросли фосфорических деревьев привлекают всякую живность, будто оазис в пустыне. В прудах плавают хищные светящиеся лишайники, приманивающие, а затем пожирающие глупых рыбёшек. Среди поросли скрываются хищники, над пастями которых свисают антенны с огоньками – тоже подкарауливают жертву. Что и говорить, в темноте лучший способ привлечь добычу – приманить её светом.
Едем по берегу реки, бурлящей у самых рельс. Над водой кружат светляки. Наверху снуют туда-сюда летучие мыши и на лету ловят насекомых. А в воде скрываются тёмные, массивные существа. Над поверхностью виднеются лишь одни их яркие глаза.
– Есть вопрос, – вдруг ни с того ни с сего вспоминаю я. – Не знаешь, кто такой Белек Аспа?
Нерейт отвечает не задумываясь:
– Гуртский министр. Самый главный человек в государстве, если не считать Верховного Старейшину.
Считается очень талантливым политиком, да так оно и есть. А что?
– Да так, ничего. Просто имя в голове крутится, а где слышала – не помню.
– Понятно, – подозрительным тоном тянет Нерейт. Но вопросов не задаёт.
Гуртский министр? Это имя называл Магистр, когда меня допрашивали в форте Фаракца. Хотел знать, не упоминал ли этого имени Ледо.
Ох, не нравится мне это.
Глава 38
Прошло четыре года с тех пор, как я в возрасте десяти лет принесла клятву клану Каракасса, стала Должницей и была отправлена для обучения в Академию. За всё это время ни разу не выходила за пределы пещеры, в которой располагался комплекс зданий. Вообще-то покидать её запрещалось, но меня никуда и не тянуло. Я уже видела достаточно зла, хватило с избытком на долгие годы.
Для меня Академия означала чувство безопасности и защищённости. Тяжёлые тренировки, строгий режим, правила, регулирующие все стороны жизни – когда ложиться спать, что есть, чем заниматься в редкие свободные минуты, – всё это меня успокаивало. За пять лет в рабстве у гурта я привыкла беспрекословно исполнять приказы, и одна мысль о том, чтобы решать самой за себя, меня пугала. В минуты задумчивости пыталась понять, что заставило меня стать Должницей моих спасителей – огромная благодарность или всё тот же самый страх? Я рада была переложить все важные решения на других людей.
Единственное, что от меня требовалось в Академии, – выполнять задания наставников как можно лучше. Жизнь была проста и понятна. Тогда я жалела, что нельзя остаться там
Комплекс зданий был многоуровневый и находился на крутых склонах. Заклинатели камня устроили вокруг учебных корпусов огромный каменный сад с россыпями кристаллов, грибными полянками, беседками, фигурными прудами и водопадами. Источники света равномерно размещались по всему саду – фосфоресцирующие камни и растения, фонари и единственный приземистый Дом Света, установленный на крыше круглого Зала собраний. Пещера находилась глубоко под землёй и прогревалась теплом от ядра Каллеспы.
В Академии у меня было много друзей. Первым, с кем я познакомилась, был старший ученик по имени Ринн. Когда я только поступила, он должен был сопровождать меня первые несколько оборотов, пока я не освоюсь. Мы с ним сразу поладили. Сначала Ринн относился ко мне, как к младшей сестрёнке. В тринадцать лет он уже был выше и крупнее большинства ровесников, и мне нравилось находиться под его покровительством. Новичков здесь частенько травили, но меня никто не трогал – боялись связываться с Ринном.
Однако, когда мы подросли, наши отношения изменились. Вдруг ни с того ни с сего между нами появилась какая-то неловкость. При взгляде друг на друга опускали глаза, краснели, то и дело смущённо умолкали. Иногда ссорились без причины, не понимая, что с нами происходит. Ринн пользовался любым предлогом, чтобы до меня дотронуться, а я пыталась вспомнить – вдруг он всегда так делал, а я стала это замечать только сейчас, когда пробудились новые чувства? Время от времени Ринн становился мрачным и раздражительным, на мои попытки расшевелить и развеселить его не реагировал. Но я всё равно пыталась, хотя раньше просто ждала, когда настроение у него улучшится.
Прошло некоторое время, прежде чем я наконец смогла себе признаться – я влюблена. Я всё время думала о Ринне и ставила его интересы выше своих. Постоянно искала повод обнять его, якобы в шутку. Потом появились фантазии о Ринне, за которые мне было стыдно, хотя отчего – сама не понимала.
Но в чувствах Ринна ко мне разобраться было сложнее. Во всём, что он говорил и делал, я видела намёки. Искала скрытый смысл в каждой брошенной мимоходом фразе. Но всякий раз, когда обнаруживала очередной верный признак, что Ринн отвечает мне взаимностью, он вдруг отдалялся, становился холодным и замкнутым. Теперь у Ринна постоянно менялось настроение, причём безо всяких видимых причин, хотя раньше ему это было несвойственно. Сначала разыскивал меня по всей школе, а потом вёл себя так, будто я сама за ним бегаю. Не один раз перед сном я плакала в подушку из-за его жестоких слов.
Примерно так обстояли дела, когда наставник Алетт объявил, что в седьмой час этого оборота мы будем бороться друг с другом.
Новость заставила меня волноваться. Уроки борьбы были самыми трудными, требования предъявлялись высокие. Хотя справлялась я неплохо, в своей возрастной группе была далеко не лучшей. Так, крепкий середнячок. Зато блестяще умела вести переговоры, превосходила всех по ловкости, а также в практической и теоретической части обучения шпионским искусствам. В Академии уже разглядели мои основные таланты и в основном развивали их.