Ускользающее пламя
Шрифт:
— А если заскучаешь по морю?
— Ни за что, пока ты рядом!
Серинис придвинулась ближе и сонно пробормотала:
— Тогда я постараюсь сделать ваше пребывание на суше как можно более увлекательным, сэр.
— И я попытаюсь отплатить вам тем же, мадам. — Бо поцеловал ее в лоб.
Спустя непродолжительное время Бо услышал размеренное дыхание молодой жены. Бережно укрыв ее одеялом, он тоже погрузился в сладкий, освежающий сон, в котором так давно нуждался.
Негромкий стук в дверь вырвал Бо из царства сновидений, поразительно похожих на недавние события реальности.
— Извините, капитан, но здесь ваш отец. Я попросил его подождать в кабинете…
— Передай ему, что я сию же минуту спущусь, и приготовь нам кофе.
— Будет исполнено, капитан.
Неуверенной походкой Бо прошел в гардеробную, плеснул в лицо холодной водой и почистил зубы. Не одеваясь, он спустился вниз.
Если бы не заметная проседь в буйной шапке смоляных волос, Брэндона Бирмингема можно было бы принять за ровесника его сына. На бронзовом от загара лице почти не было морщин, если не считать мелких, разбегающихся веером от углов зеленых глаз, окаймленных густыми черными ресницами. Сильный, широкоплечий, он по-прежнему оставался подтянутым и мускулистым, весь его облик свидетельствовал о привычке к физическому труду.
Стоя у окна, Брэндон смотрел на мрачное грозовое небо, размышляя, что сказать сыну. После визита профессора Кендолла Брэндон долго вспоминал собственную жизнь, особенно то время, когда ему грозили плачевными последствиями, если он откажется поступить с Хедер, как требовали правила приличия. В гневе он женился на ней и первое время продолжал вымещать злобу на молодой жене. Брэндон знал, что сын унаследовал не только его внешность и сложение, но и неукротимый темперамент, и был убежден, что мужчин из рода Бирмингем ни к чему нельзя принуждать силой.
— Добрый день, папа, — пробормотал Бо и зевнул, прикрывая рот ладонью.
Увидев сына обнаженным до пояса, Брэндон изумился:
— Поздновато встаешь, сын. Ты нездоров?
— Нет. — Бо покачал головой. — Просто пытался наверстать упущенное: вчера я не спал всю ночь.
Брэндон, слишком хорошо зная своего сына, предположил, что вчера вечером Бо был чересчур поглощен потаканием своим слабостям.
Вошел Филипп с серебряным подносом, наполнил чашки и удалился.
Брэндон выпил свой кофе залпом и прокашлялся, не зная, с чего начать. В конце концов он начал с самого главного.
— Сегодня меня навестил профессор Кендолл.
— Вот как? — Бо недоуменно поднял бровь. — Зачем?
— Чтобы поговорить — главным образом о тебе. Когда ты привез нам картину Серинис, ты ни словом не обмолвился о том, что вы женаты. Почему?
Бо глотнул горячей крепкой жидкости и пожал голыми плечами.
— Не хотелось пробуждать напрасные надежды — ведь мы собирались развестись.
После визита Стерлинга Брэндону пришлось объясняться с женой, излагая суть дела с точки зрения недавнего гостя. По мнению Хедер, единственным недостатком Бо было то, что он слишком редко появлялся в Чарлстоне. В остальном она считала своего первенца непогрешимым. Она была уверена, что насчет Серинис Бо примет верное решение без чьего-либо вмешательства, но Стерлинг настаивал, чтобы Брэндон поговорил с сыном, и заявлял, что джентльмену не пристало даже
— Твоя мать всегда была хорошего мнения о Серинис. В сущности, она была бы очень рада, если бы эта девушка осталась твоей женой.
— Ты хочешь сказать, мама уже все знает? — ошеломленно выговорил Бо. Он прекрасно представлял, к каким выводам придет мать, выслушав возмущенный рассказ профессора о разводе.
Несмотря на напряженную атмосферу в кабинете, Брэндон усмехнулся:
— Прости, если разочаровал тебя, Бо, но мы с твоей матерью ничего не скрываем друг от друга.
Бо давно было известно, что его родители очень близки. С годами их любовь не угасла, и временами Бо жалел, что самому ему не суждено изведать такое счастье. Впрочем, с тех пор как в его жизни появилась Серинис, его мнение в корне изменилось. Знал он и о том, что его родители вдвоем решают все семейные дела, но ему казалось, что отец прежде мог бы посоветоваться с ним, чтобы не расстраивать мать зря.
Глядя сыну в глаза, Брэндон заговорил, тщательно выбирая слова:
— Мы с Хедер любим друг друга, но так было не всегда…
Прошла целая минута, прежде чем смысл отцовских слов дошел до Бо и встревожил его. В юности он не раз слышал туманные намеки на некие события, произошедшие в начале супружеской жизни родителей или до ее начала. Изредка дядя Джефф поддразнивал Брэндона, напоминая о прошлом, но никто не удосужился посвятить в тайну отпрысков этого союза. Когда Бо спрашивал, взрослые ему всегда отвечали, что в свое время он все узнает. Теперь это время наступило.
— Что ты имеешь в виду? — настороженно спросил Бо, не зная, обрадует ли его ответ. Он отставил чашку и внимательно уставился на отца.
Брэндон встал и направился к окну. Долгое время он смотрел, как по стеклу бегут струи воды, но наконец со вздохом обернулся к сыну:
— Было время, когда мне пришлось поступить с твоей матерью так, как требовали законы чести, и в итоге мое уязвленное самолюбие причинило нам обоим немало бед. Хедер боялась меня, а ее страх усиливал мою ярость.
Бо воззрился на отца, не в силах поверить своим ушам.
— Ты хочешь сказать, мама была беременна, когда вы поженились?
Даже теперь, спустя много лет, Брэндон ощутил прилив страсти, вспомнив девушку, случайно оказавшуюся на его корабле.
— Да.
Столь ошеломляющего потрясения Бо еще никогда не испытывал. Конечно, он понимал, что его родители — существа из плоти и крови, но невозможно было поверить, будто когда-то они преступили общепринятые нормы нравственности.
— Неужели сначала мама была твоей любовницей и лишь потом стала женой?
— Разумеется, нет! — Брэндон энергично покачал головой. — Я мечтал об этом после того, как она впервые очутилась в моей постели, но она отказалась наотрез. Она сбежала. Нет, все началось иначе… — Он замолчал, понимая, какая трудная задача ему предстоит. Вздохнув, он углубился в воспоминания: — В то время мой корабль бросил якорь в лондонском порту, и я… нуждался в услугах женщины. Одновременно в город обманом привезли Хедер, и брат ее тетки начал домогаться ее. Она ранила обидчика, решила, что он умер, и в страхе бежала из дома. Двое моих матросов нашли ее на пристани и приняли за особу, какой она ни в коей мере не была.