Ускользающие тени
Шрифт:
Доктор молча смотрел на нее, и Сидония впервые почувствовала, что он разглядывает ее глазами профессионала.
– Я мог бы дать вам два ответа, – наконец сказал он. – Во-первых, я мог бы предложить вам пройти обследование, а во-вторых, мог бы сказать, что по неким неизвестным причинам вы удостоились чести проследить прошлое.
– Но почему?
– О котором из двух ответов вы спрашиваете?
– Почему я вижу прошлое, когда чувствую себя совершенно здоровой? – Впрочем, в этот момент Сидония была не совсем уверена в собственных
– Мне вы кажетесь просто воплощением здоровья, Но я не могу дать вам другого ответа, кроме как заявить, что от камня, брошенного в пруд, по воде долго расходятся круги. Вероятно, вы видите один из таких далеких кругов времени.
– Значит, вы не считаете меня сумасшедшей?
– Нет, напротив, я думаю, что вы очень красивы.
Их беседу прервал звон Биг-Бена. Наступила полночь, и по всей Англии люди поднимались, брались за руки и пели старинную новогоднюю песню.
– Вы же знаете, что и красивые люди могут быть безумны, – со смехом прошептала Сидония.
– Как Офелия или Лючия Ламермур?
– Да, вот два отличных примера.
– Так можно поздравить вас с Новым годом, моя прекрасная безумица?
– С Новым годом вас, Финнан.
Они обменялись кратким нежным поцелуем и обернулись поздравить своих соседей по столику. Затем они снова взялись за руки, и Сидония твердо уверовала, что стоит на пороге новой любви. Какая-то частица ее разума воспротивилась этому, попыталась отнестись к ситуации критически и представить, какие ловушки ждут ее впереди. Но, кроме опасности слишком сильно привязаться к чужому человеку, она пока не предчувствовала ничего особенного.
– Знаете, я сложнее, чем, кажется на первый взгляд, – сказал Финнан, как будто прочитав ее мысли.
– А я вижу призраки.
– Славная парочка, нечего сказать!
В этот момент их счастье казалось беспредельным и полным, как всегда бывает в начале новых взаимоотношений, и, когда они рано утром вернулись в дом на Филимор-Гарденс, им не понадобились долгие разговоры.
– Я буду счастлив, если ты останешься у меня, – отчетливо произнес Финнан, многозначительно выделяя каждое слово.
– И я буду рада остаться, – ответила Сидония, и это была правда.
Стоя рука об руку на балконе в квартире Финнана под россыпью ледяных звезд, глядя на замерзший парк и заснеженные развалины некогда великолепного дома, они целовались долго и страстно, а затем неторопливо прошли в спальню.
Ты устала, – сказал Финнан, вглядываясь в круги под золотистыми глазами Сидонии.
– Да, вчера я путешествовала в восемнадцатый век, и это меня утомило.
– Тогда давай спать.
Как уютно лежать обнаженной в его руках, думала она, полностью расслабляясь.
– Не тревожься, – прошептал Финнан, приблизив губы к се лицу. – Я ждал так долго, что смогу потерпеть еще одну ночь.
– Разве у тебя никого не было после Рози?
– Парочка
– А я?
– Ты можешь стать для меня очень важным человеком.
Сидония провалилась в глубокий сон.
Она проснулась от его поцелуев – страстных, жарких, настоящих кельтских поцелуев – и сразу же захотела его. Но Финнан не спешил, лаская ее упругую грудь, проводя чуткими руками по всему телу. Наконец долгожданный момент наступил, и, вовлеченная в мощный ритм его движений, Сидония вскрикнула от наслаждения.
– Хорошо? – быстро прошептал он.
– Очень!
Но этими словами было невозможно описать ни возбуждение, охватившее их, ни весь порыв страсти, ни то, что им удалось одновременно достигнуть вершин любви.
– Дорогой, – прошептала Сидония, когда оба, в конце концов, пришли в себя.
– Что?
– Это было, в самом деле, прекрасно.
– Лично я способен подолгу и часто предаваться такому удивительному времяпрепровождению.
Она рассмеялась:
– Это будет нелегко – я часто уезжаю на гастроли.
Финнан приподнялся на локте и взглянул ей в лицо:
– Когда придет время, мы преодолеем это препятствие. Я постараюсь быть не слишком надоедливым.
Сидония посерьезнела:
– Ты никогда не сможешь надоесть мне. Ты слишком хорош для этого.
– Вероятно, когда-то ты так же думала про Найджела.
– К счастью, нет. Кстати, с ним я никогда не испытывала ничего подобного.
– Не надо меня слишком баловать. Если я влюблюсь без памяти – что тогда ты станешь делать?
– То же самое, что я делаю сейчас, – ответила Сидония, обняла его за шею и наградила нежным поцелуем.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Особую остроту любви Сидонии и Финнана придавало то, что ей приходилось часто уезжать – концерты требовали ее присутствия в таких удаленных географически местах, как Глазго или Венеция, не говоря уже о других городах всего мира. При всех своих положительных сторонах эта любовная связь имела один огромный недостаток: парочке никогда не хватало времени, чтобы соскучиться друг с другом.
«Только месяц, – думала Сидония, – если бы мне не пришлось никуда уезжать хотя бы один месяц!»
Но расписание ее концертов было слишком плотным для такой роскоши, и все, что ей оставалось, – это надеяться и радоваться тому, что у нее столько предложений гастролей и что дома хотя бы на краткое время ее ждет чудесная жизнь.
– Ну, крошка Сид, – сказал Род, видя как она нахмурилась, просматривая только что составленный список гастролей, – это будет славный год для тебя. Так что нечего строить гримасы.
– Конечно, только у меня совсем не останется времени для самой себя!
– Прежде ты об этом никогда не беспокоилась. – Выражение лица агента изменилось, он лукаво подмигнул: – Ты что же, затеяла шашни с этим ирландским парнем?