Ускользающие тени
Шрифт:
Ласки его рук возбуждали ее, поцелуи обжигали губы. Сидонии казалось, что она не выдержит и закричит, если прекрасный ритм не кончится в ближайшее время. Все завершилось со звездным взрывом для каждого из них. Они лежали, не думая ни о чем, едва переводя дыхание. Сидония первой нарушила тишину, еле слышно прошептав:
— Я всегда буду любить тебя.
Они расстались на закате — медленно и неохотно, чувствуя, что должны остаться вдвоем на всю ночь, и все же зная, что
Король был испуган и рад до безумия. В возрасте двадцати трех лет он впервые в жизни испытал то, что бойкие городские мальчишки узнают намного раньше. В огромном стогу, укрытые от мира и косарей, которые деликатно отошли подальше, они с Сарой лежали обнаженными под летним солнцем, и желание, безудержное желание, взяло свое. Поцелуи и робкие ласки превратились в нечто большее, и Георг, к своей радости, обнаружил, что знает, как следует поступать. Он был страстным и чувственным — качества, в которых отказывали ему мать и Бьют, и, кроме того, прелестная девушка, лежащая в его объятиях и соединенная с ним телесно, так взволновала короля, что взрыв его чувств был поистине невероятным.
В своем роде это было соблазнение невинности на лоне природы, и Сара, несмотря на весь жар любви, обнаружила, что плотский акт весьма болезнен, и пожелала, чтобы он кончился как можно скорее, чтобы об утрате ее невинности можно было забыть и предаться утехам, которым, очевидно, радостно предается весь мир. Однако, когда вечерние тени легли на землю, а ее возлюбленный уехал, Сара направилась к Холленд-Хаусу, чувствуя себя скверной и отвратительной, ожидая, что случится потом. Даже в восторге экстаза король не сделал ей предложения, и это тревожило девушку.
Пищу для размышлений давал и еще один случай. Садясь в седло, Георг неожиданно спросил:
— Кем была та женщина, которая стояла здесь, как будто ждала моего приезда? Это одна из ваших служанок?
— О ком вы говорите? Как она выглядела? — расспрашивала Сара, уже чувствуя тревожные толчки сердца.
— Она была весьма недурна, одета в странную одежду — как у юноши, а ее волосы горели, будто пламя. Кроме того, она довольно неучтиво уставилась на меня и даже забыла поприветствовать.
— Вы видели ее когда-нибудь прежде?
Ее любовник покраснел:
— Возможно. Почему вы спрашиваете?
— Помните тот день, когда вы застали меня с этим негодяем, Ньюбаттлом? О, любимый, должно быть, вы возненавидели меня тогда!
— Я не могу ненавидеть вас, — горячо возразил его величество. — Вид соперника только побудил меня к действию.
— Я люблю тебя, — одновременно в который уже раз произнесли они, и король склонился с седла и поцеловал свою возлюбленную.
— Да, я видел ее в тот день, — задумчиво признался он через несколько минут.
— Значит, с ней незнакомы, ни вы, ни
— Надо спросить у цыгана, — мудро решил король. — Я уверен, что он тоже видел эту женщину.
— Я спрошу завтра… О, дорогой, увидимся ли мы завтра вновь?
— Да, — решительно заявил король. — Даже если мой добрый друг Бьют воспротивится всеми силами, я не стану слушать его.
— Но, конечно, наше свидание следует держать в тайне?
— В этот раз — да. Но вскоре я сам расскажу ему обо всем. — Лицо Георга опечалилось.
— Не думайте сейчас об этом. Мы будем бороться с трудностями тогда, когда они появятся.
Они еще раз поцеловались и разошлись. И теперь Сара сидела перед подаренными королем клавикордами и пыталась подобрать мелодию, которую днем играл старый скрипач.
— Какая прелесть! — воскликнула леди Сьюзен, входя в музыкальную комнату. — Что это за мелодия?
— Ее играл цыган сегодня днем в поле, там, где собрались косари.
— Наверное, это песня о любви. Скажи, а он приезжал?
Сара покачала головой:
— Мне не следовало говорить об этом — дело слишком серьезное, но мне трудно лгать тебе, милая Сью. Да, он приезжал и любит меня.
Сьюзен порозовела.
— И он просил твоей руки?
— Нет, пока еще нет.
— Но попросит?
— Думаю, да, я даже уверена в этом. О, Сьюзен, как мне беспокойно!
— Пойди поспи, — мягко предложила ее подруга. — Наверное, он сделает тебе предложение завтра, так что ты должна выглядеть как следует.
— В самом деле. — Сара поднялась от клавикордов и подошла к Сьюзен. — Спокойной ночи, дорогая. Увидимся утром. — И она покинула комнату.
— Спокойной ночи, дорогая. Увидимся утром.
С этими словами Финнан покинул квартиру Сидонии и поднялся к себе, чтобы провести остаток ночи дома. Она лежала, глядя в окно на луну, и думала, удастся ли ей заснуть снова в таком возбужденном состоянии, с головой, переполненной видениями и образами прошлого и настоящего, мыслями о любви взаимной и любви несбывшейся. Затем, почти как в трансе, Сидония встала и, не зажигая света, спустилась в освещенную бледной луной музыкальную комнату.
Клавикорды были почти не видны — они стояли в тени, но один из лунных лучей падал на их крышку из двери сада. Сидония присела к инструменту, и из-под ее пальцев полилась мелодия цыгана-скрипача. Играя, она вновь видела пасторальных любовников Дафниса и Хлою, роли которых исполняли король Великобритании и Ирландии и сестра герцога Ричмондского. Мудро улыбаясь луне, Сидония думала о том, что остается неизменным во все времена.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ