Ускользающий ангел
Шрифт:
Дядя Лайонел снова схватил Улу, выволок ее в дверь и стащил вниз по лестнице, буквально втолкнул в дожидающийся экипаж.
Задержавшись на мгновение, чтобы расплатиться с судебным исполнителем, граф последовал за девушкой и захлопнул дверцу.
Экипаж сразу же тронулся.
Ула успела мельком увидеть в окно экипажа высыпавших на крыльцо слуг.
Забившись в угол сиденья, стараясь казаться как можно незаметнее, она думала о том, что покидает счастливый рай и возвращается, как
Решив попробовать тронуть каменное сердце дяди мольбами, Ула обратилась к графу:
— Пожалуйста… дядя Лайонел… выслушайте меня… Я не могу…
— Заткнись! — рявкнул тот. — Я не намерен разговаривать с тобой до тех пор, пока мы не возвратимся в Чессингтон-холл. Ты будешь наказана за свое отвратительное поведение, после чего я сообщу, какое будущее тебя ждет. А до тех пор молчи!
Выкрикнув эти слова, граф вытянул ноги на сиденье напротив, откинулся на спинку и закрыл глаза.
Ула смотрела на него, недоумевая, как такой жестокий и безжалостный человек может быть братом ее матери.
Она прекрасно понимала, что теперь ей остается лишь молиться о том, чтобы ее спасло какое-нибудь чудо. Спасло не только от побоев, которые, несомненно, намеревается устроить ей дядя, но и от того невыносимого образа жизни, от которого она бежала.
— Помоги мне… мама… помоги мне!
Но вместо лица своей матери, которое обычно являлось девушке в молитвах, она увидела лицо маркиза Равенторпа. Один раз он уже спас ее. Сможет ли он снова спасти ее?
Но тут она вспомнила, что его не будет дома целый день: сначала скачки, затем ужин у знакомых.
Девушка не сомневалась, на вечере будет присутствовать какая-нибудь красавица, которая будет развлекать маркиза. Он и не вспомнит об Уле, не побеспокоится, что происходит дома в его отсутствие.
Она вспомнила слова маркиза о том, что он будет ужинать у Кавендишей, и только тут сообразила, что красавица с рубинами в волосах, с которой маркиз разговаривал на балу, называя ее Джорджиной, — это супруга лорда Кавендиша.
И Ула, охваченная отчаянием от того, что пройдет очень много времени, прежде чем маркиз узнает о случившемся с нею, вдруг подумала, что маркиз занимает слишком большое место в ее сердце и мыслях. Что это значит? Неужели она любит его?
Это явилось для девушки неожиданным потрясением, но она вспомнила, что с того самого момента, как маркиз словно благородный рыцарь явился к ней на спасение, он целиком заполнил ее думы и сны.
«Ну конечно же, я люблю его! — думала Ула. — Да и можно ли не любить его, такого красивого… такого прекрасного во всех отношениях… и такого не похожего… на всех остальных мужчин?»
Боготворя маркиза, своего спасителя, Ула и в мыслях не могла отнести
Теперь она поняла, почему ей просто не приходила в голову мысль, что она полюбит их — или кого бы то ни было еще. Все ее существо тянулось к маркизу, который, подобно солнцу, затмевал все вокруг.
«Я люблю его! Люблю!»— думала Ула, а лошади, выехавшие на загородную дорогу, все убыстряли свой бег.
«Я люблю его… хотя он никогда не узнает об этом, и никакой другой мужчина никогда не займет его место в моем сердце, сколько бы я ни жила!»
Внезапно Уле пришло в голову, что если ей и суждено когда-либо избавиться от невыносимой жизни, ожидающей ее в Чессингтон-холле, — а она, несомненно, станет еще хуже, чем прежде, — это произойдет лишь в том случае, если она умрет.
— Тогда я соединюсь с мамой и папой! — сказала она себе.
Но расставание с этим миром будет очень тяжелым, потому что в нем останется маркиз Равенторп.
Дорога до Чессингтон-холла заняла около двух часов, и все это время Ула заставляла себя думать только о маркизе. Эти мысли придали ей мужества выйти из экипажа следом за дядей с высоко поднятой головой.
Девушка увидела столпившихся у крыльца слуг, с любопытством разглядывающих ее, такую непохожую на ту скромную, плохо одетую бедную родственницу, какой они ее знали раньше.
— Добрый день, милорд! — почтительно приветствовал графа Ньюмен, дворецкий.
Граф, не ответив ни слова, вошел в зал, отдав шляпу лакею. Ньюмен с улыбкой повернулся к Уле.
— Рад снова видеть вас, мисс! Та бросила на него грустный взгляд, но, прежде чем она успела что-либо сказать, граф рявкнул:
— Ула, следуй за мной!
С этими словами он направился в свой кабинет, и у Улы защемило сердце при мысли о том, что дядя Лайонел собирается избить ее длинным тонким хлыстом, словно ножом вспарывающим ее нежную кожу.
Ей захотелось закричать, бежать, но она знала, что это бесполезно, к тому же она хотела вести себя мужественно и сохранять достоинство. Поэтому Ула молча последовала за своим дядей.
Тот прошел в свой кабинет, его излюбленное место, куда тяжелые мрачные бархатные шторы, даже раздвинутые, казалось, не пропускали солнечный свет.
Граф остановился перед камином, а Ула осталась в дверях, дожидаясь его приказаний.
— Итак, теперь, когда я вернул тебя туда, где тебе надлежит быть, — сказал он, словно обращаясь к многочисленной аудитории, — я скажу, что тебя ждет в будущем после сурового наказания за бегство и те неприятности, которые оно мне доставило.