Ускоренный реверс
Шрифт:
– Смотри, какие две цыпочки вон там сидят. Вроде обе симпатичные, но у одной губы тонкие, а вторая слишком строго на меня смотрит. Кого лучше выбрать?
– Какая разница? – недоумевал Фредерик, – Приглашай обеих, потом разберёшься.
– И всё-таки?.. Не нравится мне с тонкогубыми целоваться! Никакого удовольствия. Верно?
– Да как сказать, – рассуждал землянин совершенно отстранённо. – Всё от темперамента самой женщины зависит.
– Ну вот, тогда ту нахмуренную тоже брать не буду… – возвестил скривившийся Третий. Но уже в следующем заведении привлекал товарища при каждом выборе, рассматривая кандидаток в сотрапезницы на предстоящий обед, а потом обсуждая кандидатуру во всех подробностях и деталях.
Наследник империи Эрлишан реагировал по-разному. Когда со скрипом соглашался, когда отчаянно возражал, но как-то так получилось, что к определённому моменту вокруг них двоих оказались сразу три женские особи во всём соответствующие званию идеальной женщины как одного принца, так и второго. Оба, как ни старались, не могли отыскать у подобравшихся им подружек ни одного изъяна. Землянин сразу честно предупредил, что он женат и супруге изменять не собирается, а участвует в этом деле поиска истины чисто из спортивного интереса. Кажется, его за это все четверо дружно похвалили, и даже провозгласили за верность три или все четыре тоста. Но в итоге, когда все оказались навеселе внутри одного из лучших ресторанов, одна красотка уселась между двумя товарищами, и по одной – на флангах образовавшейся пятёрки. Вот тогда в хмельной голове Астаахарского проскочила последняя настороженная мыслишка:
«Обложили меня, или так проще Яцеку будет делать окончательный выбор? Вон как раскраснелся и завёлся… Ладно, пусть выбирает… а я со стороны посмотрю…»
Вначале и в самом деле только посматривал, вслух похихикивая над потугами Третьего ухаживать сразу за таким количеством барышень. Потом пришлось помогать их развлекать и веселить. А когда дошло до танцев, то и танцевать постоянно с недовольными партнёршами Яцека, потому что тот никак не мог определиться с окончательным выбором. Причём получалось невероятно смешно: пока товарищ танцевал с одной, Фредди был вынужден танцевать сразу с двумя. Иначе они возмущались и порывались уйти. И делали они это, став в тесный кружок, обняв друг друга за талии, продолжая хихикать над фривольными шутками и создавшимся положением. Они уже считали друг друга закадычными, невероятно старыми друзьями. Пошли откровения, начали жаловаться на не всегда удобные повороты судьбы, и всё это в тесном тактильном контакте.
Уже потом землянин смутно вспомнил короткие истории, которые девушки рассказали о себе. Получив высшее образование у себя на родине, где-то в неизвестной космической Тмутаракани, они соблазнились контрактом с высоченными заработками. Потому и подружились, что познакомились уже здесь и оказались землячками. Следовало отработать по специальности шесть лет на одной из секретных космических баз. Раньше расторгнуть контракт позволялось лишь в двух случаях: при официальном замужестве и появлении детей (двоих!); или появлении не менее трёх детей без официального замужества. В противном случае заработанные средства не выдавали, ещё и штраф огромный накладывали. То есть варианты с устроением личной жизни просматривались великолепные, а на детей вне замужества полагалось обеспечение до их полного совершеннолетия и завершения учёбы.
Когда разобрались на месте новой работы, то выяснилось, что женщин (да все красивые!) оказалось на базе в два раза больше, чем мужчин. Как тут замуж выйдешь, если даже временного друга подыскать проблематично! Да и представители сильного пола оказались не косморазведчики или романтические пилоты дальнего плавания, а какие-то озабоченные, порой излишне субтильные, не всегда адекватные в быту научные сухари. Создавать с такими семью – большая морока, а рожать толковых и, что важнее всего, здоровых детей – по сути, не от кого!
Фредерик слушал эти откровения, пьяно кивал и от всей души сочувствовал. Чтобы хоть как-то утешить несчастных красавиц, вручил им за несколько заходов все имеющиеся у него украшения и горько жалел, что тех оказалось так мало. Потом трое новых друзей возвращались за стол, снова пили, чем-то вкусным закусывали, уже кормя друг друга руками, хохотали даже над плоскими, как сковорода, шутками и вновь шли танцевать. В какой-то момент удалось осознать, что напарницы по тесному танцу – одни и те же. Потом не удалось отыскать за столом Яцека, который вроде как выбрал всё-таки одну. Но сомнения в правильности выбора закрались у всей троицы танцоров. Пару раз они таким спаянным коллективом, обнявшись за талии, хохоча во всё горло и целуясь на брудершафт, вспоминали о пропавшем товарище и даже отправлялись его искать.
Оказывается, в ресторане имелись шикарные комнаты для отдыха! Но там Третьего отыскать не удалось ни разу. Возвращались. Пили. Танцевали. Вновь отправлялись на поиски. Опять всё по кругу… И однажды не возвратились. Уже неважно кто из троих предложил прилечь на пару минут и показать самый правильный поцелуй. Судьёй выбрали Фредерика. Он старался быть честным и беспристрастным. А потом руки сами присудили победу сразу обеим девушкам по простой причине: обнимать их обнажённые тела оказалось ещё приятнее, чем просто целоваться.
Дальше пошли в ход только одни инстинкты истосковавшегося по ласке мужского тела. Да и женщины свои инстинкты совершенно сдерживать не пытались. Получилось и красиво, и волнительно, и расслабляющее. А чтобы трезвость не наступала и дабы отогнать подступающий к сознанию испуг от свершившегося, наследник испанской короны ни разу не пропустил подносимые ему порции алкоголя.
Последние минуты своей увольнительной прогулки он вообще помнил смутно. Вроде его на голых женских телах отыскал кто-то из товарищей. Он же и попросил новых подруг одеть принца, а потом, подпевая на ходу, поволокли Фредерика в сторону лифта.
Оказывается таких «слабаков», которые сами вряд ли дошли бы ножками до казармы, да ещё и вовремя это сделали, оказалось сразу четверо в десятке. В это скорбное число попали оба землянина, и оба самые молодые в десятке, Четвёртый и Седьмой. Самым выносливым, стойким и разухабистым считался Шестой, который волок сразу двух пьяниц и при этом напевал самые весёлые песенки своей родной цивилизации Тайгалов.
Всё бы ничего, да наверху, в предбаннике лифта, развесёлую компанию встречал нахмуренный и сердитый Эйро Сенатор. Сразу с одного взгляда определив полную недееспособность своих подчинённых, которые в экзотической композиции несли и поддерживали друг друга, он понял, что разговаривать не с кем. Лично он не дотягивал до теперешнего умственного уровня шатающихся собеседников. А говорить с ними на разных языках – дело бессмысленное и неблагодарное. Но всё равно не удержался от комментариев и вопросов:
– Я предполагал, конечно, что вы изрядно выпьете, но чтобы до такой степени! Или вы весь алкоголь в зоне отдыха выжрали?
Отвечали по очереди Пятый и Третий, которые оказались самыми трезвыми и соображающими. Правда, Пятый икал, иногда:
– Никак нет, господин… и-ик! … сержант! Там ещё на раз точно хватит…
В этот момент что-то забормотал на своём хинди раджа, что вызвало брезгливое фырканье командира:
– Чего это он так освинячился? Ему же вроде карма не позволяет?