Ускоряющийся [СИ]
Шрифт:
Ссорится со своими главарь не хотел, он сплюнул сквозь зубы и процедил:
— Посмотрим.
Но на следующий день Дима всё же появился на пустыре. На этот раз его заметили сразу, и на этот раз Жорик не хотел церемониться пусть с очень прибыльным, но всё же опасным пришельцем. Подхватив свою любимую металлическую биту, он решительно направился к хлопцу, но тот примирительно выставил перед собой руки:
— Я объясню, — торопливо сказал он.
В глазах Димы всё же сквозил страх, и Жорик сдался. Он победил! Его боятся! Его боятся больше! Ну-ну, послушаем, в чём же дело.
— Однажды в детстве у меня разболелся зуб.
За спиной Жорика хулиганы взорвались смехом. Они чувствовали, что необычный незнакомец уже проиграл. Досрочно. Что он в их власти. Привычно. И привычно они не отказывали
— Но я не сказал об этом маме. Я… струсил. Сверлить зубы тогда ещё было очень больно.
Подельники Жорика, правда, не все, вновь заржали, но главарь их молча обернулся… Этого оказалось достаточно, чтобы хулиганы замолкли до конца монолога.
— Зуб болел, я терпел, — продолжил Дима. — Заболел и второй зуб, который рос рядом с больным. Пошло заражение. Инфекция. Я терпел, но не только от боли, а и от страха перед мамой. Я не сказал ей, соврал, получается. Я даже пытался выдрать зубы сам. Плоскогубцами. Но, конечно, ничего не получилось. Только ещё больше стало болеть. А когда от боли я уже не мог заснуть, и мама это заметила, да ещё и щеку разнесло… в общем, пришлось идти в стоматологию. И уже не к детскому стоматологу, а в хирургию. Там сказали открыть рот, заверили, что только посмотрят, постучали по зубам… Потом попросили закрыть глаза — и выдрали наживо оба зуба… Боль была адская, ведь никто не обезболивал. Я чуть не сдох от болевого шока… Мне сказали, что если бы я и дальше умалчивал, мог лишиться всей челюсти, а то и жизни. С тех пор я никогда не затягиваю лечение зубов. Ну так вот. Я всё равно боюсь боли. Боялся. Мне нужно… «выдрать зубы». Понимаешь? Ты же понимаешь, ты же видишь меня. Понимаешь, что я имею в виду… Вы — мои стоматологи.
— Фигня делов, — тут же влез Шнырь. — Я те щаз одним ударом челюсть снесу, — он показал кастет.
— Нишкни, тупица, — оборвал его Жорик. — Парень, ты дурак?
Дима возмущённо вскинулся, но промолчал.
— Мы же тебя убить могли, — сплюнул главарь банды под ноги хлопцу. — Забить до смерти. Зубы, блин… стоматологи…
Но тот как-то невесело усмехнулся и развёл руки.
— Не забили же.
Жорик лихорадочно размышлял. Не было ничего проще просто взять покрепче дубинку — и поставить точку в этом фарсе. И так уже пацаны за его спиной шушукаются, не нравится им, что главарь даёт слабину и вообще — тянет. С другой же стороны, Жорик действительно видел, что творится с этим парнем. Нет, у него не было историй типа «помнится, как он сам в детстве…», он-то чуть ли не в яслях страх растерял. Семейка… такая. Достаточно сказать, что родили его на зоне. Но Жорик неплохо разбирался в людях. И частенько видел то, чего те не спешат показывать другим. Вот и сейчас он видел нешуточную борьбу, что творилась в душе Димы. Чем-то такой подход: перешагнуть через себя, пойти в самый ад, но чтобы решить свою проблему — импонировал Жорику. И он бы, наверное, даже без всяких условий помог бы теперь пришельцу, да вот статус не позволяет.
— Ладно. Я… мы поможем тебе, — он обернулся к своим, подмигнул вытянувшимся рожам, — но не бесплатно. С тебя в день, — он назвал сумму. Больше, чем Дима оставлял два дня кряду. Тот не моргнув и глазом, тут же полез в карман.
Так началось их необычное сотрудничество. Партнёрство, так сказать. Причём Жорик оказался на выдумки силён, в нём сочеталось жестокость и коварство, и никогда не было понятно, шутит он так необычно или действует по, так сказать, программе. Ему и самому было интересно достичь результата, который он для себя определил так: «безбашенный чувак, который на угрозу отвечает быстро и без колебаний». Пусть не теми же словами, но суть понятна. Как в бойцовском клубе, система схваток и унижений, подколок и внезапных нападений. Дима, находясь на пустыре, каждую секунду мог подвергнуться атаке. Причём как одного человека, так и нескольких. В любое мгновение доброжелательная улыбка (о да, и таких было достаточно) могла смениться оскалом — и ударом, на который Суперпупс просто обязан был ответить адекватно.
Его не приняли в их шайку, нет. Дима должен был, придя за гаражи, отстегнуть каждодневную сумму, а затем… просто быть там! Тусить со всеми. А Жорик устраивал
Казалось бы, здесь, среди гопоты, такого не то что не «выучишь» — не найдёшь даже! Ан нет. Не всё так просто. Жорик через различные испытания побуждал это самое достоинство работать. На публичное и незаслуженное унижение ответить без лишних слов кулаком в лицо. На третирование слабого — предложить физическую помощь. Да-да, и такое главарь банды провернул. Как-то раз часа полтора на глазах Димы издевался над залётным бомжиком (тому было заплачено водкой заранее), пока, наконец, «подопытный» не выдержал и не вступился. Защищать бомжа Диме пришлось силой. В следующий раз вместо полутора часов хватило и полутора минут. Жорик — и это невероятнее всего — заставлял Диму жить правильно. Членам шайки частенько не было понятно, что делает их главарь и почему именно так, можно всё намного проще и — как им казалось — эффективнее. То есть приходит Дима на пустырь, отдаёт деньги, его избивают — и всех делов. А тут и сложные комбинации, и подыгрывания, и коллективная клоунада, и спарринги. Зачем это всё? Впрочем, постепенно они начали понимать, что творится. И более того — постепенно Дима становился «своим». А колотушки превратились в всамделишный бойцовский клуб.
Прошло три недели, и Жорик, наконец, встретил Диму словами:
— Всё, Неваляшка (такой кличкой они наделили Суперпупса), можешь больше не ходить сюда. Ты готов.
Странное чувство охватило Жорика. Если сейчас Дима развернётся и просто уйдёт — это будет правильно, так и должно было быть! Но если он вот так вот уйдёт… то заберёт с собой всё то неожиданно хорошее, отторгаемое и заботливо пестуемое, что зародилось в его душе, пока Дима был тут. Может, так и правильнее… но так не хотелось терять те ростки, что, оказывается, держал в своих руках этот странный пришелец!
И Суперпупс его не подвёл. Он широко улыбнулся — и полез обниматься. Конечно, получил пару ударов по почкам, чтобы не лез со своими обнимашками, не обиделся, а, наоборот, развеселился пуще прежнего. Вынул из кармана всё, что там было — и они закатили пир.
Так Дима лишился страха. Внезапно приобрёл друзей среди тех, кого раньше боялся и ненавидел, а они внезапно в его лице также приобрели друга, самого неожиданного и несовместимого с ними.
Суперпупс частенько наведывался теперь на пустырь. Не каждый день, но всё же часто. Наверное, чувствовал, что должен поливать те ростки, что взрастил в душах гопников.
В то же время в Организации занятия с Димой шли полным ходом, причём одной рукопашкой дело уже не ограничивалось.
Во-первых, Илья начал обучать обращению с огнестрельным оружием. Они выезжали в тир и стреляли там из пистолетов, автоматических винтовок и автоматов. Дима и раньше стрелял из пистолета, но из винтовок и автоматов — никогда. Страшно поначалу было — аж жуть. А вдруг ствол у него разорвётся в руках? А вдруг у него в голове переклинит — и захочется выстрелить в реального человека? Парадокс: его готовили именно к этому — стрелять в реального человека, но от одной только мысли, что такое может произойти, цепенело в груди, а руки отказывались нажимать на спусковой крючок. Дима надеялся, что не попадёт в такую ситуацию, чтобы жизнь пришлось защищать с автоматическим оружием в руках.