Условие Тьмы

– Рита, это что такое?

Огромный демон с мощными витыми рогами и красной кожей стоял перед вратами седьмого круга Ада и просто кипел от гнева. Там где раньше висела табличка "Оставь надежду, всяк сюда входящий", теперь красовалась совсем другая надпись.

Вообще-то, это место не было самым посещаемым. Среди всех грешников, самоубийц гораздо меньше, но даже сейчас мимо нас проплывали тонким потоком отчаявшиеся души.

Я довольно улыбалась, глядя, как души удивленно останавливаются перед вратами, читают надпись и приходят в такое

замешательство, что даже отчаяние отступает.

Новая надпись игриво гласила:

"Пригнись и подпрыгни, всяк сюда входящий".

– Весело, нет разве? Я, знаешь ли, жажду зрелищ, - рассмеялась я, подмигнув проплывающему мимо старику-самоубийце.
– В конце концов, эти туристы здесь для того, чтобы мучиться. Вот и пусть... попрыгают. Хуже уже не будет.

– А силовые нити натягивать обязательно было? Недебилы не могут нормально пройти! Все попадали!
– гневно зарычал Хемах, становясь краснее с каждой секундой.

– Если не дебилы, то читать умеют. Я для тебя шутка, что ли? Даже инструкцию, вон, на табличке написала. Пригнись и подпрыгни, что сложного?

– Так, все, заткнись, - подняв когтистую лапу вверх, приказал уставший демон.
– Маммон узнал, что ты постоянно ходишь играть с душами, поэтому было решено отправить тебя на задание в мир людей.

– Меня?
– ужаснулась я, не скрывая сильного отвращения.
– Я что, мелочь какая-то? Почему я должна делать то, с чем любой черт справится?

– Кроме того, что ты накосячила с вратами?
– едко уточнил демон, а потом скривился и без шуток рассказал: - Наверху что-то происходит. Рядовые гибнут тысячами, а те, кто смог вернуться в Ад, больше похожи на растопку, чем на чертей. Абаддон собирает войско - кажется, намечается что-то грандиозное.

– Наверняка очередная Священная война, - ответила я небрежно.
– И что? Абаддон берет меня с собой?

– Пха! Размечталась!
– громко заржал Хемах.
– Нет, Асмодей, конечно, предлагал забросить тебя в стан противника в качестве гадкой диверсии, но Маммон запретил. Хорошо, когда начальник тебя защищает, да?

– Еще бы, - ответственно кивнула я.
– Маммон очень заботливый.

– Не заботливый, а жадный, - поправил Хем.
– Настоящее олицетворение Жадности. Но Асмодея ты зря выбесила.

– Кто виноват, что у него нет чувства юмора?

– Ты нормальная вообще? Забыла свою последнюю шутку над ним?
– странно посмотрел на меня демон.
– Во-первых, демоны не могут проводить ритуалы, чтобы призвать других демонов. Запомни уже это!!!

– Почему?
– наигранно удивилась я.
– Людям можно, а мне нет? Этот ритуал, чтоб ты знал, позволяет один раз за жизнь призвать Асмодея и загадать одно любое желание!

– Во-вторых, Рита, - пропустив вопрос мимо ушей, продолжил краснокожий, - надо быть полной идиоткой, чтобы просить у олицетворения Похоти, презирающего семейные традиции, жениться на тебе!

– Зато видел бы ты его лицо, - счастливо рассмеялась я.

– А я и видел. И половина Ада видела. Знаешь, развешивать на всех вратах фотки позеленевшего от злости князя было чрезмерно.

– Да уж, - мрачно согласилась я.
– Кто ж знал, что Маммон обвинит меня в щедрости и отправит к чертям котлы драить? Даже не напоминай. Больше никогда ни с

кем ничем делиться не буду, даже такими классными фотками. Отныне я - самый жадный демон Ада.

– Пока что ты - самый надоедливый демон Ада, - передразнил Хем.
– В общем, тебя поставили на обеспечение. Отправляйся в мир людей и собери побольше жадных душ.

– Бедненькие, как же вы тут без меня будете?
– жалостливо протянула я.

– Бельфегор сказал, что прекрасно, - ухмыльнулся демон.

– Еще бы демон уныния сказал, что плохо, - ворчливо ответила я, закатывая глаза.

– В общем, вали отсюда.
– Хемах отмахнулся.
– Маммон приказал передать, чтобы ты была осторожна. Могут встретиться ангельские отряды.

– Если встретятся, я пожалуюсь им, что меня выперли из Ада, ясно?

– Катись уже!!!

Под рев краснокожего гиганта я направилась к Адским Вратам легкой походкой, напевая частушки про то, как Асмодей к девкам сватался. Уходить из Ада было грустно, ведь еще не все успели меня возненавидеть. Но ничего не поделаешь - чтобы демоны могли сражаться с ангелами, нужна провизия. Что может быть лучше и вкуснее, чем жадная душонка?

Появившись в человеческом мире, я первым делом осмотрелась. Это впервые, когда я здесь. Прохладное осеннее утро было наполнено звуками гуляющих людей и шелестом опавших листьев. Похоже, это парк. Можно было увидеть несколько человек в инвалидных колясках - думаю, неподалеку должна быть больница.

Кроме пациентов и врачей в белых халатах, болтающих за утренним кофе, были и молодые мамочки с маленькими детьми. Увидев неподалеку коляску с пухлым карапузом, я расплылась в пакостной ухмылке и подошла поближе.

– Привет?
– присев на корточки перед ребенком, улыбнулась я.
– Кажется, твоя мамочка отошла, да?

Мальчик хлопнул голубыми глазами, причмокнул соской и угукнул. Он смотрел прямо на меня, в то время как другие люди проходили мимо, ничего не замечая. Это неудивительно, ведь демонов вне Ада могут видеть только чистые души. Другие же эту способность утрачивают.

– Тц-тц, похоже, тебя бросили!
– со знанием дела сказала я, зная, что эта душа точно понимает все, что я говорю. Ребенок нахмурился и стал озираться по сторонам в поисках родительницы.
– Не ищи, она не вернется. Ты никому не нужен. У тебя нет мамы, а сейчас не будет еще и соски.
– В подтверждение своих угроз, я забрала у малого соску и стала играться с ней. Глаза мальчика быстро налились слезами.
– Ну как? Чувствуешь это? Хочешь вернуть все назад? Тц-тц, какой жадный ребенок. Молодец. Жадность - это хорошо. Если хочешь вернуть маму и соску - плачь!

Голубые глаза дрожали от слез, но ребенок все еще послушно сидел и не кричал. Я рассмеялась и стала дразнить его:

– Плачь! Плачь-плачь-плачь! Плачь, говорю!

– Ва-а-а!
– не выдержав, разразился слезами малыш.

Ну и все, дело сделано. Жадность - это очень просто. Взрастить ее легче, чем что-либо еще, а вот избавиться невероятно сложно. Я самодовольно отметила, что взгляд ребенка становится расфокусированным - он больше не мог меня видеть. Пухлая ручка потянулась вперед, чтобы забрать соску, а из-за киоска с напитками к нам уже бежала обеспокоенная мать. Ну, здесь мне больше делать нечего.