Условия выживания
Шрифт:
Чем? Уж не пожалел ли я их?
Сунув руку в карман, я вытащил портсигар и, задумчиво рассматривая его содержимое, попытался ответить на этот вопрос.
Да нет, какая там жалость? Не они первые, не они последние. И как можно жалеть тех, кто только что пытался причинить зло твоим товарищам? И все же… и все же…
Я вдруг понял.
Дело было не в жалости. Просто в тот момент, когда желтые еще только выскакивали из песка, мне снова показалось, будто я уловил их мысли. Холодную решимость, азарт и где-то глубоко под ними — страх, боязнь потерять жизнь.
Это стоило мне некоторых
Рано, пока еще рано. Вот через полчаса я, так и быть, позволю себе еще один окурок, А сейчас…
Я сдвинул защитный шлем на затылок и устало потер лоб. Все-таки смена подходила к концу, и я действительно довольно прилично устал. Ничего, скоро нас сменят и тогда можно будет отправиться в город — на отдых. Целых пять дней. Отдыхай не хочу. Как угодно.
А иллюзия чтения мыслей… Нет, это все же другой талант, не имеющий отношения к дару «нюхать горизонт», и двух талантов сразу ни у кого еще не было.
Значит, всего-навсего почудилось. Усталость. Конец смены. От усталости и не такое покажется.
2
В соседнем вагоне ехали болотники. И ничего хорошего в этом не было. Хотя как сказать…
Я посмотрел на Многонагоновича, на его безмятежную физиономию, и подумал, что кое-кому этот факт наверняка не кажется слишком уж плохим. Кое-кто, возможно, рассматривает его как достаточно неплохую перспективу поразмяться, сбросить остатки нервного напряжения. Ну и кроме того, конечно, были определенные обычаи. Согласно этим обычаям, болотников, оказавшихся на расстоянии одного-двух купе, следовало бить. И значит…
— Сигарету? — сказал Жигер. Я удивленно приподнял бровь.
О, с чего бы это? Хотя дареному коню в зубы не смотрят. И конечно, Жигер — не сержант, сигареты у него довольно паршивые, но на дармовщинку и уксус сладкий.
Хм, на дармовщинку?
— Бери, бери, — сказал Жигер. Ну, что ж..
Я взял сигарету, задумчиво ее размял, но прикуривать не спешил. Рановато. Прежде надлежало узнать, с чего это Жигер расщедрился. Хотя так ли трудно догадаться?
— Там в соседнем вагоне, — важно сказал Жигер, — едут болотники. Они, понятное дело, не слишком притомились. Всем известно, что болото — не побережье. Такого количества, как у нас, нежелательных визитеров у них не бывает. Может, десяток-другой за смену. Короче, у них не жизнь, а сплошной праздник. И наверное, было бы неплохо этот праздник слегка попортить. А?
Он самодовольно захохотал и легонько ткнул локтем сидевшего рядом с ним Аяска. Тот осклабился.
Я кивнул.
Честно говоря, плевать мне было на болотников и на то, как они там живут. Ну, удалось им хорошо устроиться, так это их сугубо личное дело. Да и возможно, не такая уж у них жизнь веселая и безопасная. Наверняка в их деле есть свои нюансы, незнание которых, так же как и у нас, заканчивается смертью. И значит, они не лучше нас и не хуже. Они такие же, как мы. Так неужели это повод для вражды? Однако…
Ну да, существовало еще и «однако». В лице всех остальных. Тот же Многояагонович, да и наверняка все остальные воины заслона на подобные темы просто не задумывались. Они знали, что есть болотники, которых
— Но прежде чем пойти и вломить этим бездельникам, — продолжал ораторствовать Жигер, — неплохо было бы узнать их диспозицию.
Я хмыкнул.
Ах вот он о чем. Вот зачем ему все это понадобилось. Корчит из себя сержанта. Ну, хорошо же…
— Не согласен? — быстро спросил Жигер.
— Почему? — пожал плечами я. — Согласен. Тебе-то что от меня нужно?
— Ну, это… диспозицию. Посмотри, как они сидят в вагоне. Мы будем знать, с кого начинать…
Я ухмыльнулся и, закурив сигарету, спросил:
— А какая разница? Просто входим в вагон и бьем им морды. Какая разница, как они сидят?
— Нет, все-таки мы должны знать… — гнул свое Жигер.
— Ничего мы не должны, — промолвил молчавший до этого Многонагонович. — Нюхач прав. Пойдем и набьем им морды. Без всяких штучек. Вот еще выпьем по глотку гаркопусовки и отправимся. А ты, Жигер, не строй из себя чистюлю-сержанта. Все равно останешься, как и был, нестандартом.
Кто-то засмеялся.
— Но я же!.. — пискнул Жигер. — Я же… дал сигарету.
— Конечно, дал, — ухмыльнулся я, злорадно пуская в его сторону дым. — Угостил боевого товарища. Добровольно. Не так ли? Или ты хочешь сказать, что сделал это, подражая сержанту, пытаясь таким образом меня унизить?
Жигер крякнул.
— Сделал, да? — спросил он.
И Боров, сидевший на соседней скамейке и с интересом прислушивавшийся к нашему разговору, тихо засмеялся.
Я развел руками.
— Ну а ты как думаешь, умник?
— Ладно, — сказал Жигер. — С кем не бывает. Оставишь хоть покурить?
— Оставлю, — сказал я.
Вот это был уже совсем другой разговор. Да и не стоило пинать ногами лежащего. Любители подобных развлечений в нашей команде не задерживались.
— Половину, — уточнил Жигер.
— Слишком жирно будет, — промолвил я. — На пару затяжек получишь. Еще одно слово — и не получишь вовсе.
— Хорошо, буркнул Жигер. — Только не забудь, оставь.
— Не забуду, — заверил его я и посмотрел в окно. Ничего особенного там, за вагонным стеклом, не было. Бесконечные, до самого горизонта, поля гаркопусов, синего цвета растений, в данный момент усеянных крупными бочкообразными головками цветов, да то и дело попадавшиеся в этом синем море полусогнутые фигуры копошившихся травоядных йеху. Вот один из них поднял длинную, вытянутую, словно башмак, физиономию и, быстро сунув в рот кусок листа гаркопуса, снова склонившись над ближайшим растением, стал подгребать к его корням землю.