Услуга за услугу
Шрифт:
Киваю в ответ, хмуро косясь в ту сторону, куда успел скрыться мой «женишок».
– Ты его знаешь?
– К сожалению, – брезгливо передёргиваюсь. – Это мой вариант номер восемь. Он же последний.
– То есть, я вариант номер девять? – улыбнулся Калинин. – Здорово. Мне нравится эта цифра.
– Ты не считаешься. Ты фиктивный вариант, а я считаю только реальные.
– Жаль.
Конечно, жаль. Кто ещё кроме меня так часто терпел его выходки?
Я не успела сделать и шагу, как рука снова дала о себе знать. От резкой боли потемнело
– Ты в порядке? Рука?
Я кивнула. Голова кружилась и я боялась, что меня вот-вот стошнит. Только не сейчас. Не при Калинине.
– Так, поехали. Здесь недалеко больница скорой помощи. Тебе хотя бы рентген сделают.
Я была уверена, что ничего серьёзного там нет, скорее всего, просто вывих. Но провериться никогда не помешает. К тому же, Юра просто так не отвяжется. Уж я-то знаю, каким он может быть упрямым.
Много лет тому назад Калинин в школьной столовой подставил мне подножку. Я распласталась на холодной плитке, разбив тарелку и больно ударившись носом. Ребята со старшего класса помогли мне подняться и собрать осколки. Один из мальчишек накинулся на Юрку:
– Может, хватит уже.
– А я что сделал? – состроил он невинные глазки. – Она сама споткнулась. Вон, ребята видели.
Те самые ребята, мои же собственные одноклассники. Парочка еле заметно кивнули, остальные отвернулись, как будто они и не видели ничего.
– А я вот видел, как ты ногу убрал после того, как она упала.
– И что, мне теперь вообще ногами нельзя под столом двигать?
– Хочешь поговорить об этом у директора?
– Да пожалуйста, – Калинин самоуверенно поднял голову. – Всё равно ты ничего не докажешь.
В столовку зашёл учитель и громко поинтересовался, что тут творится.
– Рогова упала, – первым ответил Юрка. – Споткнулась о собственную ногу. Тарелку даже разбила.
Тарелку мне простили, а вот нос отправили проверять к Майе Павловне, школьной медсестре.
Теперь Калинин сам везёт меня в больницу. Я позволила довести себя до машины и усадить на переднее сиденье ярко-голубого Бугатти. Оказывается, чтобы прокатиться на одной из самых дорогих машин, мне нужно было вывихнуть руку. Я пришла в норму уже во дворе больницы.
– А что ты вообще в парке делал?
Да, сейчас меня больше интересовал вопрос: почему он оказался рядом так быстро? Это отвлекало меня от другого вопроса: насколько серьёзно повреждено моё плечо? И первый из этих вопросов был гораздо интереснее.
– Встреча у меня там была. Деловая. Я был в кафе, откуда очень хорошо было видно фонтан. Ну и увидел тебя с этим типом. И мне почему-то показалось, что ты не особенно рада была его видеть. Я проследил за вами до аллеи, а там ты сама знаешь, что было.
Он покинул машину и помог мне выйти.
– Ты довольна ответом? Теперь мы можем заняться твоим плечом?
Я растерянно
Пока Калинин занимался оформлением документов, я прокрутила в голове его рассказ. С фантазией у меня проблем не было и я ясно представила себе его передвижения. У меня всё сложилось идеально. Мои подозрения, что Юра за мной следил, развеялись, как лёгкий дымок. И с чего я вообще решила, что взрослому Калинину будет до меня дело? Ему заняться больше нечем, кроме как преследовать меня?
До меня не сразу дошло: Калинин занимался моим оформлением. Сам, без чьей-лтбо помощи. Что он может обо мне знать? Какими болезнями я болела в детстве или нет ли у меня аллергии на обезболивающие? Что он там в бумагах заполняет?
– Сиди, я сам справлюсь, – Юра заметил, что я пытаюсь встать.
Я едва не бухнулась обратно. Если бы я успела встать, точно бы отбила себе что-нибудь. Это вообще никак объяснить нельзя. Он не может обо мне знать ничего, кроме имени-фамилии и даты рождения. Уж третье апреля он точно никогда не забывал. Это был единственный день в учебном году, когда он меня не трогал.
Что вообще происходит? Выходит, что я совсем не знаю того, с кем одиннадцать лет мариновалась в одном классе. А вот он, как оказалось, знает обо мне всё. Ну, или хотя бы многое.
Чёрт! От резкого движения снова заболело плечо. Поскорее бы уже меня осмотрели и зафиксировали больную руку. Ведь вроде бы так должны будут сделать. Мне кажется, такое уже было в детстве. Правда, в тот раз обошлось без Калинина: я просто упала, подскользнувшись на льду. Зато был перелом и я две недели провалялась дома. Какой это был кайф – целых две недели не видеть Юрку. А потом ещё две недели в школе он меня не трогал. Наверное, из-за гипса. Считал, что пока с меня и перелома хватит. Зато потом он отрывался на мне с утроенной силой.
Калинин уже заполнил бумаги и теперь ходил по коридору с озабоченным видом. Заметив, что я смотрю на него, он сел рядом.
– И часто он тебя?
– Часто он меня что? Ты думаешь, он меня, – я долго пыталась заставить себя произнести это слово. – Избивает?
Калинин кивнул. Я посмотрела на него. Нет, не сейчас. В настоящий момент Юрка слишком серьёзно относится к этому происшествию, не стоит расстраивать его ещё и язвительными комментариями. Я собралась с мыслями и придумала серьёзный ответ, хотя меня так и подмывало нагрубить.
– Нет. Он дурачок, это правда, но он ни разу меня не ударил.
– Тогда почему ты от него ушла.
– Потому что он тряпка, – во мне снова проснулась женская гордость и самодостаточность. – Мой мужчина не должен быть тюфяком и размазнёй.
Калинин отвернулся и прислонился к стене, рассмеявшись. Вот это смех мне понравился. Весёлый, настоящий, он не отталкивал, а привлекал. Мне захотелось смеяться вместе с ним. Если бы не боль в плече, с удовольствием бы это сделала.
К счастью, нас вовремя позвали на рентген. Новой резкой боли я бы точно не вытерпела.