Услышь моё молчание
Шрифт:
– Угу, - проворчал Горянский, присаживаясь на диван рядом с Германом. — Ты собирался отрываться до утра, найти себе девочку, а потом рванул из клуба так, словно за тобой черти гнались. Что случилось-то?
– Ну, не черти, а просто встретил, так сказать, призрак из прошлого, - нехотя ответил Герман, подтягивая слегка замёрзшие ноги на диван и устраиваясь удобнее.
– Кого? — взволнованно уставился на него Глеб.
– Гриневского. Альбина была его старшей сводной сестрой. Насколько мне известно, отношения у них были отвратительными. Не удивляюсь, после всего, что
– А-а, - облегчённо выдохнул Глеб, снова откидываясь на мягкую спинку и вытягивая перед собой длинные ноги. — Я уж было думал вызывать подкрепление. А это оказывается просто знакомый из старой жизни.
– Не совсем, Глеб. Не совсем.
– Герман! Ну, не тяни ты кота за хвост, а то сейчас возьму и просто вытрясу всё. Я и так за три года твоего отсутствия только и делал, что гонял от себя всякие дурные мысли. Всё время мерещилось, что ты с какой-нибудь скалы в океан сиганёшь, а меня не будет рядом, чтобы тебя за волосы вытащить. Да и ты, зараза такая, не всегда звонил. Так что не трепи мне нервы. Колись!- сердито зыркнул на него старый друг, вызвав глубоко в душе нотки раскаяния.
– Мы встречались случайно несколько раз, когда Шерстобитов изволил выводить меня в люди. Один раз даже перемолвились парой слов, за что мне потом влетело от Артура. Он опасался Гриневского.
– Подожди! Этот Гриневский видел тебя в… Узнал?
– Кажется, нет. До этого мы виделись только на свадьбе моего отца и Альбины, а потом меня было трудно узнать. Но… рано или поздно, я думаю, он сложит два и два. А тогда… Не знаю, Глеб.
– Побежит в полицию? Доказательства он вряд ли найдёт, - бросил он тревожный взгляд на спокойное лицо Германа. — Или найдёт?
– Не думаю. Шерстобитов достаточно причинил ему неприятностей, чтобы не поднимать новую волну по поводу его смерти, даже если что-то и заподозрит. К тому же полиция за три прошедших года и так перевернула всё вокруг, но ничего не нашла. И с Альбиной всё чисто, а к эскулапу меня вообще привязать невозможно. Думаю, что смогу выкрутиться, Глеб. Может, я просто дую на воду. Гриневский просто увидел знакомое лицо и вспомнил меня, значит, максимум, что ждёт… Ну, поговорим мы про Альбину, я посочувствую и… всё.
– Твои слова да Богу в уши, Герман. Я всё равно буду теперь волноваться.
– Тебе вредно, дружище. На твоей шее два маленьких шустрых зайца.
– Знаешь… Я больше всего на свете благодарен тебе именно за них. Наши зайчата такое счастье. Да, шумное, неугомонное, доводящее няню Полю и нас до бешенства своими выходками, но… счастье, Герман.
– Я тут ни при чём. Инга залетела, ты не дал ей сделать аборт, а Златка… Это Стасу надо было бы сказать спасибо, да только он не услышит, - с горечью произнёс Герман.
– Многие верят, что мёртвые нас слышат. Ты вновь погрузился в воспоминания? Я думал, что кошмары тебя больше не мучают, - Глеб бросил на друга обеспокоенный взгляд.
– Это не кошмары, просто нахлынуло как-то… Иногда я думаю, прокручиваю в голове варианты. Но так и не нахожу пути, на котором обошлось бы без крови и…
– Мой отец часто говорит, что в жизни всё случается так, как должно. Он у меня немного
– Я понимаю, что всё в жизни Стаса определилось ещё до нашего знакомства. Как только он встретился с Артуром и принял предложение о найме, вся ситуация стремительно покатилась в пропасть. Он ни за что не стал бы исполнять для него грязную работу, даже за большие деньги. Слишком он был хорошим человеком.
– А что ты хотел от парня из семьи потомственных военных? — пожал плечами Глеб.
– Какими бы мы с тобой не были хорошими, лучше всего было бы, если бы у Златы был родной отец. Родной, понимаешь? А Стас… Он ведь из-за меня…
– Перестань! Своё обещание ты выполнил. Златка в тепле, достатке, вокруг неё только любящие люди. Всё замечательно, Герман.
– Знаю! Только на душе всё равно тяжело. Ладно! — Герман легко вскочил на ноги. — Ты у меня ночуешь?
– Угу. Я пьян. Домой таким красавцем лучше не появляться, - покивал Глеб. — Няня Поля мне такую взбучку задаст, что лучше я к обеду появлюсь, свежим как огурчик.
– Это она может. Тогда спокойной ночи, нянюшка Арина, - усмехнулся Герман и лёгкой неслышной походкой отправился к себе. Большая мягкая постель ласково приняла его в свои объятия. Казалось, стоит лишь закрыть глаза и придёт спокойствие и сон, но… вновь пришла тьма.
Сознание возвращалось медленно и неохотно. Герман вздохнул и открыл глаза. Снова закрыл. Прислушался к себе. Он был спокоен, даже слишком, особенно если вспомнить то, что случилось. Воспоминания никуда не ушли, не стёрлись и не сбежали, гонимые его желанием. Они были тут как тут. Словно кадры кинохроники вновь промелькнули перед глазами: смех Альбины и заказ на отца, изнасилование, Артур и лица охранников, осколки стекла, падающие на пол и… Герман резко открыл глаза и поднял руку. Запястье было плотно забинтовано.
– Там всё зашили, укол сделали, забинтовали. Перевязку я тебе сделаю, когда будет нужно. Меня проинструктировали, - раздался чуть сбоку усталый голос Стаса. Герман повернул голову и увидел и его самого. Пиджак расстёгнут, галстук ослаблен, под глазами тёмные тени, а на губах едва заметная улыбка. — Привет на этом свете.
– Привет. Где я? В больнице?
– К счастью, не в морге. И нет, не в больнице. Это заведение одного эскулапа, этакая тайная частная лечебница для избранных.
– Твою же мать, - выругался Герман. — Жаль. Похоже, госпожа Фортуна опять сверкнула голой задницей.
– Ты так хотел умереть?
– А зачем мне жить, Стас? — уставился Герман в глаза охранника. Стас не выдержал и отвёл взгляд. — Не знаешь. И я не знаю. Даже когда вены резал, не знал, чего хочу больше: поскорее сдохнуть или чтобы меня в больницу отвезли. Был ведь крошечный шанс, что смогу сбежать оттуда, но не судьба. Артур нашёл третий вариант.
– Он приказал запихнуть тебя в машину и отвезти по адресу. Со мной и водителем поехал Удав. Я тебя держал, а он мне… права и обязанности зачитывал, - криво улыбнулся Стас. — Похоже, мы с тобой в одной лодке теперь. Телефон у меня отобрали, пистолет тоже, а сбежать я не могу по личным причинам.