Услышь мой голос
Шрифт:
— Ира не была профессорской дочкой. Она, как и я, росла без отца. Жила с матерью в крошечной двухкомнатной квартирке в Орехове-Борисове. Просто она очень меня любила и сама предложила жениться на ней.
— Даже так? — удивилась Женя.
Василий молча кивнул и пригубил свой бокал. Он помнил этот разговор до самых мельчайших подробностей. Это было пятнадцать лет тому назад, весной. Он только что закончил аспирантуру, и вопрос о распределении висел над ним как дамоклов меч. Василий продолжал жить в общежитии, приплачивая коменданту из своего кармана. Но он очень хорошо знал, что прописку ему не продлят, а когда приедут абитуриенты, его попросят из этой комнаты. Конечно, всегда можно было
— Я знаю, что люблю тебя гораздо больше, чем ты меня, — страшно волнуясь, сказала ему Ира. Они сидели за столиком небольшого открытого кафе-мороженого. Василий даже помнил, как Ира в тот день была одета. Белая водолазка и джинсы «Левис», за которые она отдала полторы зарплаты медсестры клиники неврозов. Ирина не притрагивалась к своему мороженому, и Василий следил за тем, как разноцветные шарики медленно оплывали в вазочке. Ира вертела в руках ложку, и солнечный лучик то и дело заставлял Василия жмуриться. — Вернее, ты вообще меня не любишь, — продолжала Ира, — не надо, не переубеждай меня, мы оба знаем, что это правда. Так часто бывает: один любит, а другой позволяет себя любить. Но я не об этом хотела с тобой поговорить. Я знаю, в каком ты сейчас положении с пропиской, с жильем… Давай поженимся, — сказала она и замолчала.
— Ты делаешь мне предложение? — спросил Василий.
— Что-то вроде того, — ответила Ирина. — Твой отъезд из Москвы будет для меня ужасной потерей. Так что мы оба заинтересованы в том, чтобы ты остался. И не важно, как ты ко мне относишься. Все равно наш с тобой роман длится уже полгода. Пусть продолжается в виде брака. Я получу тебя хотя бы на некоторое время, а ты получишь московскую прописку.
— Ты не просто делаешь мне предложение, — уточнил Василий, — ты предлагаешь мне самую настоящую сделку.
— Может быть, и так, — согласилась Ира. — Неужели тебя это смущает? Мы же взрослые современные люди. К тому же все говорят, что браки по расчету — самые прочные. Или ты скажешь, что брак для тебя — это святое и ты не можешь жениться без любви, из одной голой корысти? Ведь не скажешь же?
— Нет, не скажу, — не глядя Ире в глаза, подтвердил Василий.
Этот разговор определил дальнейшую жизнь Василия на много лет вперед.
— Ну и надолго тебя хватило? — спросила Женя, выслушав рассказ Василия.
— Ты не поверишь, но больше чем на десять лет, — ответил он. — Не думай, пожалуйста, что я лишь «использовал» бедную девочку. Она, кстати, прекрасно отдавала себе отчет в том, что делала, предлагая мне этот брак. Но я изо всех сил соблюдал условия договора. Год мы прожили в ее комнате, и все это время я работал как сумасшедший, чтобы скопить денег на кооперативную квартиру. Я занимался частной практикой, выводил алкоголиков из запоя. Это сейчас в любой газете полно объявлений такого рода. А в то время на дом с капельницей и лекарствами выезжали единицы. Грязная работа, конечно, но кто-то и ее должен делать. Через год у нас уже была своя квартира. Я старался быть Ире хорошим мужем, я не изменял ей; ты не поверишь, но я запрещал себе даже заглядываться на девушек. Я хотел заработать денег еще на одну квартиру — для себя, только тогда я мог бы уйти от жены и заняться наконец наукой. Но… — Василий неожиданно замолчал.
Женя посмотрела на его печальное лицо и все поняла.
— Но родился ребенок, — произнесла она.
— Да, дочь, Катя. Ей сейчас тринадцать лет. Черт возьми, я никогда не думал, что стану таким ненормальным папашей. Я сам выбирал в «Детском мире» пеленки и распашонки. Я за взятку устроил Ирину в роддом при Кремлевской больнице. Когда она вручила мне белый сверток,
Василий сам понял, что зашел слишком далеко в своих откровениях.
— Ладно, не хочу больше об этом говорить, — глухо произнес он, — сейчас Катя превратилась в типичного трудного подростка. Избалованная девчонка, открывающая рот только для того, чтобы выдать очередную порцию дерзостей. Я ушел от Ирины не так давно, просто понял, что больше не могу. Когда-то она очень помогла мне, но я сполна расплатился с ней и теперь имею право на свою жизнь. В каком-то смысле я взял второй старт. Теперь я начинаю в гораздо лучших условиях, чем когда-то.
— Почему начинаешь? — спросила Женя. — Разве в своей профессии ты не добился всего, чего хотел?
— Но ведь не в одной карьере смысл человеческой жизни, — ответил Василий. — Заслужил я личное счастье или не заслужил? Как ты думаешь?
— Не знаю, — Женя пожала плечами, — тебе решать.
3
— Кофе в постель для прекрасной дамы. — Эти слова разбудили Женю. Она приоткрыла глаза и увидела перед собой старинный японский поднос и дымящуюся чашечку на нем. Рядом на маленьком блюдечке — прозрачные кольца лимона.
Еще месяц назад Женя решила бы, что ей снится прекрасный сон, и загрустила бы, проснувшись. Но сон стал реальностью. Она никогда ничего не говорила Василию о своем почти детском желании, но он сам догадался и всегда, когда ночевал у Жени, приносил ей кофе в постель.
Василий продолжал жить в своей однокомнатной квартире в Кунцеве и проводил у Жени не больше трех ночей в неделю. Они сразу же обсудили все и решили, что им не стоит постоянно жить вместе.
— Мы взрослые люди, — убеждал Женю Василий, — у нас уже сложившиеся привычки, менять которые — безнадежная затея. Если мы все время будем торчать друг у друга перед глазами, то начнем раздражаться, злиться. Зачем это нужно? У нас будет цивилизованный роман западного образца. К счастью, жилищных проблем нет ни у тебя, ни у меня. Я буду приходить к тебе, когда мы соскучимся друг по другу, и уходить, чтобы ты могла отдохнуть от меня. Ты знаешь, — сказал Василий со значением, — право на одиночество — одно из самых существенных прав человека, а об этом почему-то часто забывают.
— Конечно, — легко согласилась Женя, — ты абсолютно прав.
«На самом деле, — подумала она, — ты просто слишком долго жил с нелюбимой женщиной и мечтал об одиночестве как об убежище. Подожди, пройдет пара лет, и тебе до смерти надоест твоя пустая квартира».
Впрочем, Женю вполне устраивало, что несколько дней в неделю она проводила одна. В словах Василия был свой резон. Приятно иногда ходить по квартире небрежно одетой и непричесанной, не заботиться ни о том, как ты выглядишь, ни о том, чем накормить гостя. Ведь ты точно знаешь, что он придет завтра, и к его приходу ты тщательно обдумаешь свой туалет и приготовишь что-нибудь этакое, например, мидии с желтым рисом. Василию все же удалось приучить Женю к дарам моря, и постепенно она полюбила экзотический вкус мидий и креветок, но к улиткам так и не смогла привыкнуть.