Услышь мой голос
Шрифт:
Картина, которой хвалился Смирнов, произвела на Женю странное впечатление. Она висела на почетном месте напротив окна в шикарной гостиной Смирнова. На лиловом фоне была изображена странная шестигранная бутыль с узким горлышком и пробкой, тоже граненой, повторяющей форму сосуда. Сквозь зеленоватые грани бутыли просвечивали странные пейзажи. Чем дольше Женя всматривалась в картину, тем больше различала замысловатых подробностей. В одной грани она рассмотрела зимний пейзаж, деревья с черным кружевом голых веток, в другой — морские волны, в третьей — воздушную стихию с прозрачными облаками.
— Какая странная вещь, — произнесла она. — Знаешь, эта картина меня чем-то пугает. У себя дома я бы такую не повесила.
— Ага, — довольно проговорил Виктор, — значит, и ты почувствовала.
— Что почувствовала? — удивилась Женя.
— Психоделику, — многозначительно произнес Виктор. — Эта картина принадлежит к так называемому психоделическому направлению в искусстве.
— Что это значит? — спросила Женя. — Никогда ни о чем подобном не слышала.
— Это искусство, воздействующее на психику примерно так же, как действует наркотик, но, естественно, без всяких вредных последствий. Просто расширяет границы сознания того, кто смотрит на картину.
— Что-то я не почувствовала, что границы моего сознания расширились, — с сомнением произнесла Женя. — Просто у меня возникло очень странное чувство, как будто, — она замолчала, пытаясь подобрать нужное слово… — как будто я куда-то проваливаюсь, что ли.
— Так оно и есть, — обрадовался Виктор. — Если бы ты не испугалась, а смотрела бы на картину подольше, то, возможно, погрузилась бы в глубины своего подсознания.
— Лучше расскажи мне о художнике, — попросила Женя. — Кто он такой?
— Да я сам толком не знаю, — ответил Смирнов. — Какой-то молодой, но, как говорят, страшно гениальный парень со странной фамилией Пинус. Хотя, может быть, это такой псевдоним. Зовут его, кажется Аликом, и за ним уже гоняется несколько галерейщиков из Америки и Англии. Кстати, считается, что покупка его работ — это отличное помещение капитала. Так что, если я вдруг разорюсь, этот Алик Пинус поможет мне еще некоторое время продержаться на плаву. Ну да ладно, — сказал Виктор, — вспомнили о своем искусствоведческом прошлом, отдали дань живописи, давай-ка поговорим о чем-нибудь более приземленном. Как у тебя дела? А то видимся только на работе, ты ходишь такая суровая, неприступная…
— Ну конечно, — рассмеялась Женя, — ты же мой начальник. Вот я и соблюдаю субординацию, как ты сам же велел когда-то. А дела у меня так себе, ничего особенного не происходит.
Тем временем Виктор расставил на низком столике в гостиной изящные кофейные чашки, вазочки с соленым миндалем и печеньем, рюмки для ликера. Он наполнил чашки ароматным дымящимся кофе, а рюмки — густой жидкостью темно-вишневого цвета.
Женя вспомнила свой первый визит к Смирнову. Тогда все в этой квартире казалось ей шикарным и удивительным. Теперь она чувствовала себя совершенно естественно, словно это в порядке вещей — пить кофе и ликер в роскошных гостиных богатых мужчин.
«Да, ко всему хорошему привыкаешь просто моментально, — подумала Женя, — это только к плохому приспособиться невозможно».
— Может быть, внешне я и изменилась, — продолжила
— Да, в общем-то, нет, — ответил Виктор. — Мне и думать особо некогда, приходится все время крутиться, обеспечивать вам нормальную работу. Вот теперь, после этой публикации в «Суперновостях», журналисты меня донимают. Предлагают поучаствовать в каком-то их дурацком телевизионном ток-шоу, посвященном сексуальным проблемам. Я сначала отказывался, как всегда, а потом подумал: «Почему бы и нет». Девочки у нас все красивые. Вот ты бы, например, не хотела выступить? Они говорят, что на героев можно надеть маски и парики, так что их никто и не узнает. А что? — Смирнова все сильнее увлекала эта идея, он словно забыл, что еще недавно категорически отказывался от любых контактов с прессой и телевидением. — У тебя хорошо подвешен язык, ты интеллигентная женщина…
— Вить, прекрати, — остановила Смирнова Женя. — Ты же прекрасно понимаешь, что ни в каком ток-шоу даже под маской я выступать не буду. Практически никто не знает, где я работаю, и, надеюсь, никогда не узнает. Не может же эта моя сомнительная деятельность продолжаться вечно. Меня вообще поражает странный поворот судьбы! — воскликнула Женя. — Я столько лет училась, столько прочла книг, считала себя неплохим специалистом в своей области. И единственное место, где я оказалась востребованной, — это служба «Секс по телефону»! Ну разве не удивительно?
— Превратности судьбы, — согласился Смирнов и снова наполнил рюмки ликером. — Ты только не обижайся, но в моей фирме ты явно на своем месте. У тебя отбоя нет от клиентов. Ты страшно выгодный работник!
— Ты еще скажи, что я отличное помещение капитала, — невесело пошутила Женя. — А что касается клиентов, то я хотела поговорить с тобой об одном из них. — И Женя рассказала Смирнову о мужчине, которому она сегодня присвоила имя Эрик.
— Он так меня утомляет, — пожаловалась она. — Может, сделаешь мне одолжение и распорядишься, чтобы его отсылали к какой-нибудь другой девушке? Мне легче обслужить пять примитивных онанистов, извини за выражение, чем одного этого психа.
Смирнов неожиданно стал серьезным.
— Женя, работа есть работа, — сказал он. — Это как в медицине, не мы выбираем клиентов, клиенты выбирают нас. Может быть, если ты от него откажешься, он вообще звонить перестанет и фирма понесет убыток. Нет, я такого не могу допустить. Он что — оскорбляет тебя? — спросил Смирнов. — Или, может быть, настаивает на встрече?
— Да нет, — ответила Женя, — он, в общем-то, держится в рамках приличий.
— Тем более у тебя нет никаких оснований отказываться от него. Постоянные клиенты — это наше самое ценное достояние. Мы должны холить их и лелеять, по телефону, конечно, — уточнил Смирнов.