Услышанные молитвы

Стил Даниэла

Возвращаясь с долгих прогулок, Брэд думал не только о детях, не только благодарил Бога за спасение сына. Он вспоминал Фейт. Как бы он хотел, чтобы она оказалась рядом и вместе с ним наслаждалась прекрасными пейзажами. Она бы оценила красоту, как и он, и поняла, чем стала для него Африка.

Через месяц после того, как Джексон попал в больницу, его перевезли в Калабо. Он выглядел измученным, побледневшим и изрядно потерял в весе. Джейсон был еще слишком слаб для долгого перелета, но врач сказал, что через несколько недель надлежащего лечения его можно отправлять домой.

Прошло три недели, и Джейсон заявил, что он достаточно окреп. Даже прекратились головные боли, которые его так долго мучили.

Все трое волновались, когда уезжали, — впереди было долгое путешествие. За это время Брэд дважды бывал на почте, хотел поговорить с Фейт, часами ждал международной связи, но так и не дождался. Дозвониться оказалось невозможно. И с Пэм он тоже не разговаривал, хотя собирался ей так много сказать.

До Лондона они добирались двумя самолетами и там решили задержаться на пару дней. Брэд уехал из дома почти два месяца назад и хотел, чтобы перед последним отрезком пути в Америку Джейсона осмотрел лондонский врач. Ко всеобщему изумлению, ничего плохого у него не обнаружилось. Брэд объяснил врачу, что случилось, как проводилось лечение, показал рентгеновские снимки и историю болезни, которую Джейсону выдали на руки, и доктор заметил, что юноше несказанно повезло. От такой травмы он вполне мог умереть. Теперь серьезных осложнений не ожидалось, но врач предостерег Джейсона от чрезмерных нагрузок в ближайшие два месяца. Да и сам юноша с ним согласился: сказал, что, когда рухнула крыша, ему показалось, что он попал под мчащийся во весь опор поезд.

Из отеля Джейсон позвонил матери и, услышав ее голос, расплакался. Дилан все ей подробно рассказал, а потом передал трубку Брэду. Он больше не злился на жену и говорил спокойно. Ни в чем не винил и не хотел выслушивать объяснений, которые она наверняка заготовила.

— Слава Богу, он поправился, — нервно проговорила Пэм.

Брэд сначала ничего не ответил. Он не хотел, чтобы сыновья слышали их разговор, и поэтому ушел в другую комнату.

— Что ты предполагала от меня услышать? — Он мог бы наговорить ей много грубостей и жестокостей, но их отношения зашли в тупик: ругаться имело смысл, если бы они еще любили друг друга.

— Извини, Брэд… Я не смогла приехать… Не сумела вырваться. — По мнению Брэда, «не смогла приехать» больше подходило для вечеринки или представления балета, а не для той ситуации, когда ее сын чуть не умер. — Я пыталась… Но когда освободилась, он уже поправился.

— Он до сих пор еще не поправился, будет поправляться несколько месяцев.

— Ты понимаешь, что я имела в виду. Вне опасности.

— Полагаешь, этого достаточно?

— Не знаю, Брэд… наверное, я была слишком напугана. Я возненавидела то место, оно меня страшило, но мне всегда было плохо, когда дети болели. — Пэм призналась в этом искренне, но без всякого раскаяния.

— Он чуть не умер. Пару раз я думал, что все — конец. — Брэд знал, что никогда не забудет эти мгновения. И Дилан тоже. — Самое ужасное то, что всю оставшуюся жизнь Джейсон будет помнить, что ты не удосужилась приехать, когда

он больше всего в тебе нуждался. Попробуй поживи с такой мыслью. О себе я уже не говорю. Но ты же его мать, черт возьми! — Брэд знал, что его женой она давно перестала себя считать.

— Извини, — наконец покаялась она. — Надеюсь, что он поймет.

— В таком случае тебе несказанно повезет. На месте Джейсона я бы не простил, но, даже если он простит, подумай, какой камень останется у него на душе.

— Брэд, ради Бога, не драматизируй. Ты же там был. — Хуже этого Пэм ничего сказать не могла.

Брэд только разозлился. И как можно быстрее постарался свернуть разговор. Все и так было ясно.

— Да, я там был, а ты нет. Этим все сказано.

— Как он выглядит? — озабоченно спросила Пэм.

— Так, словно его избили. Хорошо, что не умер. Мы будем дома через пару дней.

— Брэд… — Пэм почувствовала в его голосе нечто такое, что ее насторожило. Муж говорил как совершенно посторонний человек. — С тобой все в порядке?

— Да, — твердо ответил он. — Джейсон жив. Больше ничто не имеет значения. Увидимся, когда вернусь.

Он повесил трубку, и Пэм нахмурилась. Она тревожилась о сыновьях, просто ей очень не хотелось ехать в Африку. И сейчас она испытывала чувство вины, но и в этом случае она поступила так, как было удобно ей. Она всегда так поступала.

А Брэд, после того как они кончили разговор, позвонил Фейт и очень удивился, не застав ее дома. Он позвонил позднее. Джейсон уже лег в постель, а Дилан отправился повидаться с друзьями. Брэд ждал этого часа, чтобы не отвлекаясь пообщаться с Фейт — слишком важен был разговор.

— Брэд? — Она удивилась так, словно он восстал из мертвых. Наступила середина июля, он отсутствовал семь недель. С мая они не виделись и не разговаривали. — Как Джейсон?

— На удивление хорошо. Я скучал по тебе, Фред. — Он услышал ее голос и почувствовал, как его отпускает напряжение.

— Он поправится? — Фейт непрестанно молилась за здоровье раненого и дважды в день ходила на службу.

— Непременно. — Впервые за целую вечность Брэд рассмеялся — настолько он был счастлив, что может разговаривать с ней. — Видишь ли, колокольню можно ронять себе на голову, только пока молод.

— Я очень за него беспокоилась. И за всех вас. — Пока они не виделись, Фейт, как и Брэд, приняла для себя решение: если Джейсон не умрет и у Брэда будет все в порядке, она не станет с ним общаться. Болезненное решение, но она хорошо помнила сцену в аэропорту, когда он уезжал. Фейт поняла, что нельзя доверять ни себе, ни ему. — Как Дилан?

— Настоящий герой! Это было удивительное время. Потрясающее! Врачи говорят: чудо, что Джейсон выжил. Я думаю, помогли твои молитвы.

— Я твои четки почти совершенно стерла, — довольно улыбнулась она.

— Еще бы! — Какая радость просто слышать ее голос!

— Пэм нормально добралась? — Фейт не знала, что случилось на самом деле. С тех пор как Брэд оказался в Африке, они ни разу не разговаривали.

— Никак не добралась, — только и ответил он и ничего не стал объяснять.