Уснуть и только
Шрифт:
При других обстоятельствах мисс Тревор рассмеялась бы, но сейчас ей было не до этого.
– Где же теперь Чаллис?
– Исчез. Я подстрелил его, когда он убегал.
Комната неприятно покачнулась, и Генриетта невольно схватилась за голову.
– Господи помилуй, – прошептала она.
Николас подошел к ней и взял ее руки в свои.
– Генриетта, – очень серьезно заговорил он. – Вы можете ничего не отвечать, но есть кое-что, что я хочу сейчас сказать вам. Я уверен – пожалуйста, не возражайте – что вы узнали Чаллиса, но по каким-то причинам отрицали это. Я не знаю, много ли значит для вас
Его темно-серые стали очень строгими, когда он заговорил опять:
– Наверное, я не мог бы выбрать более неподходящего момента для признаний, мисс Тревор, но пусть будет, что будет. Как вы уже, наверное, дога дались, вы мне не просто нравитесь. В ту ночь, взбудораженный музыкой и вином, я даже сказал, что люблю вас.
– Я знаю, – прошептала Генриетта.
– Я рад, что тогда у меня вырвались эти слова, потому что это правда. Наверное, я влюбился в вас с самой первой нашей встречи. Конечно, я понимаю, что мне не на что надеяться. Я – скромный лейтенант и стою на общественной лестнице гораздо ниже, чем дочь сквайра, владельца Глинда. Но это не значит, что я не хочу защитить вас и видеть счастливой и спокойной. Поэтому, дорогая, любимая, прекрасная Генриетта, я заклинаю вас быть осторожной. Чаллиса подстерегает опасность – и вас тоже, если вы будете продолжать общаться с ним.
Генриетта не могла отвечать; она лишь разрыдалась и бросилась в объятия Николаса, прижавшись к его груди и услышав, как бьется его сердце.
– Николас, Джейкобу действительно угрожает серьезная опасность?
– Более чем серьезная. Старый сквайр намерен назначить награду за то, чтобы его схватили, живого или мертвого. Каждый охотник за вознаграждением в Суссексе сочтет своим долгом начать погоню. К несчастью, два таких профессиональных охотника уже здесь, в Мэйфилде. Они не успокоятся, пока не вонзят свои когти в Чаллиса.
– Значит, он должен бежать отсюда?
– Это единственный путь.
Наступила пауза, во время которой лейтенант и молодая женщина внимательно смотрели друг на друга. Потом Генриетта спросила.
– Вы сказали мне это для того, чтобы я предупредила его, разве нет?
– Генриетта, – последовал сдержанный ответ, – я считаю, что если вы когда-нибудь еще встретитесь с ним, то поставите себя в очень сложное положение. Однако, зная вас, я не сомневаюсь, что вы будете упорствовать. Самое лучшее, что вы можете сделать для Чаллиса – уговорить его бежать и убедиться, что он последовал вашему совету. Я уже предупредил вас о возможных последствиях, если он этого не сделает.
Помолчав, Николас продолжал:
– Я говорю вам все это не ради того, чтобы убрать с дороги соперника, а потому что, если с ним что-нибудь случится, это причинит вам боль. Я стараюсь быть честным, насколько это в моих силах.
Генриетта снова прижалась к нему.
– Вы делаете даже больше, вы – воплощение чести и доброты. Они сияют в ваших глазах.
Николас сжал ее в объятиях.
– Но не думайте, что от этого я перестаю
Он не дал девушке возможности ответить – отбросив всякую осторожность, не обращая внимания на то, что в соседней комнате находятся все Бейкеры, а по коридору ходят слуги, Николас наклонился и поцеловал ее. Теперь Генриетта знала, что он настоящий соперник Джейкоба – его жадный, требовательный поцелуй сказал ей, что лейтенанта влечет к ней ничуть не меньше, чем разбойника. Однако этот поцелуй, в отличие от поцелуев Джейкоба, не вызвал в ней ответного огня, не всколыхнул ни сердца ее, ни тела. Это был глубокий, спокойный поцелуй, но с ее стороны в нем не хватало той божественной искры, которая отделяет дружбу от любви.
Они отстранились друг от друга, и Николас сказал.
– Любовь моя, пойди, вытри глаза. Я попрощаюсь с мисс Бейкер и уйду. Обещаю, что больше не буду разыскивать Чаллиса, при условии, что вы ясно объясните ему, в какой он опасности.
– Но если он ранен, то где же его искать?..
Николас криво улыбнулся.
– Я бы на вашем месте попытал счастья в доме мистера Лэнгхема, хирурга.
Генриетта тоже улыбнулась.
– Если вы знаете, что он там, почему бы вам не арестовать его?
– И навсегда потерять надежду на то, что вы полюбите меня?.. Никогда! Хоть я и таможенник, но не дурак. Нет, Генриетта, пусть в ваших глазах мы с Чаллисом будем в равных условиях.
На этот раз Генриетта сама встала на цыпочки и поцеловала лейтенанта.
В этот вечер дождь прекратился довольно рано, поэтому, когда Бейкеры отобедали, у них появилась возможность выйти из дома и насладиться свежим воздухом. Томас и Люси заказали экипажи; она, как решила Генриетта, для того, чтобы нанести визит Джону Лэнгхему, он же, разряженный в пух и прах, исчез в направлении Танбриджа, без сомнения, собираясь покрутиться среди светской публики вокруг источника минеральных вод. Найзел, надев еще более старую и потертую шляпу, чем обычно, прихватил свои краски и кисти и тоже исчез.
Оставшись в обществе Джорджа и Филадельфии, Генриетта решила предпринять небольшую прогулку, чтобы хоть немного разобраться в своих мыслях и чувствах. Она завернулась в плащ, накинула капюшон и, выйдя из ворот дворца, зашагала по восточному тракту.
Справа от нее раскинулись поля и луга, окрашенные начавшим спускаться солнцем в золотистый цвет. Скоро небо засветится розовым, лиловым, желтым и красным, но пока едва начавшийся вечер был светлым, острым и прохладным, как свежесрезанная мята.
Вдыхая живительный, благоухающий воздух, Генриетта миновала старый, покосившийся дом, всегда напоминавший ей корабль. Именно таким, по ее представлениям, был Мэйфилд в прошлом веке. Переполнявшие девушку чувства, беспокойство о Николасе и Джейкобе, потребность разобраться в себе сегодня мешали ей ощутить гармонию слияния с природой.
Погрузившись в свои мысли, Генриетта не заметила, как вышла на середину дороги и едва успела отпрыгнуть в сторону, увидев, что прямо на нее мчится какой-то всадник. С силой натянув поводья, он остановил лошадь и заговорил.