Уснувший мир
Шрифт:
Несколько минут Кир раздумывал, что делать дальше. Трижды он пытался столкнуть люк с места, но понял тщетность этих попыток.
Оставалось одно - взрезать люк лучеметом.
Быстро учтя все параметры: длину участка коридора, возможное время пребывания в нем капитана и прочее, мозг мгновенно подсчитал, что вероятность нахождения капитана непосредственно за люком чрезвычайно мала, и поэтому лучевая радиация ему не будет грозить.
Робот забыл учесть человеческую выдержку и волю к жизни, волю, которая бросает вперед тело, уже наполовину мертвое...
Выдвинув вперед лучевой пистолет,
Штурман внимательно всматривался в узенький экран на пульте. Амплитуда колебаний бесконечной волнистой линии становилась все меньше. Иван облегченно вздохнул.
– Что у тебя, Энквен?
– спросил он.
– Радиация уменьшается, вероятно, "Дракон" миновал опасную зону,- доложил робот.
– У тебя, Ин Сав?
– Число вспышек на поверхности звездолета стремится к нулю, - ответил второй робот.
Корабль двигался теперь прямолинейно, и перегрузки исчезли.
– Я отправляюсь на поиски капитана,- сказал Иван негромко.- Все остаются на местах. Необходимо все время вести наблюдение за приборами. Главная задача - следить за стабилизацией курса корабля. Старшим остается Энквен. В случае чего-либо непредвиденного он радирует мне, я беру с собой транслятор. Понятно?
В ответ каждый робот издал звук, означающий, что распоряжение понято.
Выйдя в безмолвный коридор, Иван тотчас окунулся в непроглядную темень. "Что-то случилось с сигнальной системой",с беспокойством подумал штурман, включая ионный фонарик.
Яркий и сильный луч выхватывал из мрака то кусок коридорной стены, то часть пола. Все было спокойно, царила глубокая тишина, нарушаемая лишь низким мощным гулом фотонных двигателей. Но этот гул за четыре года пути стал настолько привычным, что штурман не замечал его. Ничто вокруг не говорило о том, что фотолету только что угрожала смертельная опасность. И это было, пожалуй, самым страшным.
Внезапная мысль обожгла Ивана: "Киру дано задание любыми средствами отыскать капитана и пробиться к нему. А вдруг робот сделает это недостаточно осторожно?" Так случилось на одном из испытаний в Зеленом городке, когда по заданию программиста Кир должен был вызволить собаку из железной "башни молчания". В тот раз смертоносный луч пистолета прошел слишком близко от собаки, и уже через несколько часов у животного были обнаружены признаки лучевой болезни. Правда, электронная память робота немедленно зафиксировала тогда все эти данные. Но обучение лучевого цикла проводилось в очень сжатые сроки: приближалось время, благоприятное для старта на Проксиму. Если его упустить, пришлось бы ждать следующего момента добрых двадцать лет. А людям Земли так необходимо компактное антивещество... Но вдруг у робота осталась некоторая склонность к недооценке лучевого пистолета?
Теперь штурман шел быстрым шагом, направляя луч фонаря вперед и пытаясь разглядеть робота в коридорных закоулках, тонущих во мраке. Затем, не выдержав, он побежал.
В это время фотолет изменил курс - вероятно, по команде локаторной защиты. Угол изменения траектории был ничтожным, но слишком велика была скорость корабля.
Ивана резко отбросило к стенке. Фонарик ударился и погас. Плотная тьма жадно окружила штурмана. К счастью, Иван ушибся не сильно. Сразу же поднявшись,
Радиопередатчик штурмана непрерывно вызывал Кира, но тот не откликался. Слышался лишь сильный треск разрядов. Неслыханной силы магнитная буря создавала помехи. Но вот, вероятно, наступило затишье, и штурман уловил долгожданный ответ робота.
– Где ты, Кир?
– спросил штурман.
– Левый боковой участок, сектор двадцать четыре, соединительный коридор.
– Нашел ли ты капитана?
– Нет.
– Что ты делаешь?
– Остался неисследованным один участок сектора. Путь туда преграждает заклинившийся люк. Я взрежу его...
В этот момент сигналы Кира потонули в шуме, писке и грохоте, хлынувших из приемника. Началась новая бомбардировка звездолета.
Ориентируясь каким-то шестым чувством, помогавшим ему находить правильный путь в полной тьме, Иван Орлов двинулся по направлению к двадцать четвертому сектору левого бокового участка ракеты. Он очень спешил. Только бы не опоздать!
Штурману казалось, что он бежит очень быстро, на самом же деле он двигался довольно медленно. Психологически это объяснялось тем, что организм затрачивал чрезмерно много сил на преодоление непривычно большой силы тяжести, а видимых ориентиров, по которым можно было бы судить о скорости передвижения, не было: двигаться приходилось в полной темноте.
Наконец, вдали мелькнул ослепительный голубой огонек.
– Кир!
– изо всех сил закричал штурман. И робот его услышал.
– Слушаю, - отдалось эхом.
– Выключи лучемет!
Голубой огонек погас.
Через несколько минут штурман был возле робота.
К счастью, Кир включил свой лучевой пистолет не так давно, и на сверхтвердом сплаве ардид, из которого был сделан люк, обозначилась лишь глубокая канавка, еще не успевшая стать сквозной. Все это штурман обнаружил на ощупь. Нейтритовые перчатки скользили по слегка выпуклой поверхности. Бороздка, сделанная роботом, была ровна, как дуга окружности, проведенной циркулем.
Иван поспешно изложил Киру свои опасения, и робот с ними согласился.
– Придется вскрывать отбойным снарядом, - заключил штурман.
– Другого выхода у нас нет.
Через секунду адский грохот сотряс воздух. Алмазное жало отбойного снаряда завибрировало, впиваясь в поверхность люка.
Когда люк был надрезан более чем наполовину, Кир просунул в образовавшееся отверстие два щупальца и со страшной силой рванул на себя холодную кромку металла. Медленно прогибаясь, люк поддался.
Не думая об опасности, Иван бросился в образовавшееся отверстие. И сразу же наткнулся на тело капитана.
– Володя, что ты?
– негромко сказал штурман в шлемофон и опустился на колени.
Капитан был безмолвен...
Вынеся друга из опасной зоны, Иван попытался нащупать пульс, но пульса не было.
– Погиб?..
– выдохнул Иван.
Вместо ответа робот приблизился к бездыханному телу и осторожно обвил щупальцем руку Владимира Искры.
– Пульс имеется, но ничтожного наполнения. Биотоки нервов также функционируют, хотя весьма слабо. Главная причина резкое кислородное голодание, - поставил Кир диагноз.